корабль, уплетающий милю морскую за милей
*
корабль, уплетающий милю морскую за милей,
коралловый гребень закатной волны на загривке
пучины являют собою смешение стилей
изящной словестности и почему-то наживки
по души живые, что гоголем ходят до смоли
известной. темнеет, в полнеба осадок кристаллин.
другая его половина в кромешности штолен –
скрижалей подстрочник межзвёздный. читайте скрижали.
веток верб незнакомый верлибр
*
веток верб незнакомый верлибр
то ли клавиши птиц переставил
ветер то ли меняет калибр
перед пасхой в посланиях павел
или вышла из строя судьба
партитуры на лишнюю ноту
и неясно какая труба
по какому срывается счёту
у того кого нет всё давно впереди
*
у того кого нет всё давно впереди
даже если однажды вспять
мы заведомы та же неставшесть поди
обернётся за пядью пядь
мы отведаны сводом иных миров
только ведать о том нельзя
холодает к утру на носу покров
перелётная зыбь и зябь
дворами хороводит снег
*
дворами хороводит снег
похожий по ночам на кошку
пушистую что понемножку
склоняет к форточке побег
на облюбованный конёк
где краем заметённой крыши
луна подобно белой мыши
вот-вот сорвётся наутёк
что такое правда знает исподлобья
*
что такое правда знает исподлобья
пристальный читатель профильной газеты
под горячий в меру лишь бы не обжечься
чай и церебральный рокот междометий
далее по тексту выверенным курсом
преодолевая знаки препинаний
жаль что из последних время крутит солнце
как преподаватель школьной физкультуры
Быть безнадежней дурака
*
Быть безнадежней дурака,
свалявшегося до предела
в ажиотаже передела,
основанного на пока
не грянет из-за хлябей гром
небесный — правила от роду —
похолодевшую утробу
трехпалым осенять крестом.[1]
лучше гузкой трясти на манер любопытной пичуги
*
лучше гузкой трясти на манер любопытной пичуги
чем к словам примерять без того переменчивый ветер
и всерьёз упиваться восторгом иного пьянчуги
насадивши нутро на пронзительный солнечный вертел
быть точнее и тоньше расчёта паучьей засады
в заблуждениях о неизбежном доверчиво вперив
все глаза в очертания строя пернатой глиссады
разбирая с трудом мимолётные росчерки перьев[2]
Избыток времени, что твой дверной глазок
*
Избыток времени, что твой дверной глазок,
востребован не больше подозрений
и любопытства — чей лица мазок
явился на пороге прочей хрени.
Воистину, была б обратной связь,
как в первом приближении Сивилла,
бессмертием навязанную страсть
не одолели знание и сила.[3]
не потому ли смертен что прощён
*
не потому ли смертен что прощён
а вечен как огонь по недосмотру
того кто зажигает что ещё
желать когда сюжет идёт на отруб
когда распоряжаешься собой
не больше чем тобою беспорядок
весенне-полевых наперебой
забот средь клумб теплиц и прочих грядок[4]
вот и дожились до забастовок
*
вот и дожились до забастовок
уличных мимов и гондольеров
звёздных пришельцев и графоманов
дайверов гвельфов и гибеллинов
кто бы подумал на мониторы
смотрим пустыми как звук глазами
ждём новостей но и те сегодня
кроме забытых не происходят
ночь: кишит одиночек воплем
кишит одиночек воплем
на душах скребущих кошек
и гонет позёмкой ветошь
подрезанных срамом крыльев
прыжок затяжной бессонниц
на тихий кошмар изводит
как заговор против плоти
раскрыв парашют рассвета[5]
Мир, в котором мы живём
*
Мир, в котором мы живём
беспорядочней бумаг
на столе. Не отыскать,
то что нужно нипочём.
Под листком календаря
день минувший погребён.
Эпитафия ему
время лунного витка.
зачем говорят изводишь
*
зачем говорят изводишь
бумагу как содержанку
она ль тебя переводит
пойми результат всё тот же
твой остров необитаем
нельзя принимать серьёзно
его населения плотность
в одну единую душу
гомер вспоминает у гавани тот городок
*
гомер вспоминает у гавани тот городок
с театром святилищем пьяного бога и баней
ещё эфиопы его окликали стол солнца
в излишке червей шелковичных для треб гардероба
на фийю её фециалы трёх чаш пустоту
скрепляют в молельне надежды надёжной печатью
а утром вино всякий раз по ступенькам стекает
мешаясь с негодной водой самого ахерона
маренго и терракота
*
маренго и терракота
вдогонку прожённой охре
июль поминают лихом
за окнами раскалённых
вагонов чья перепалка
ложится на стыки рельсов
послушных самоубийцам
и путевым рабочим
я хочу чтобы дом был насплошь оплетён виноградом
*
я хочу чтобы дом был насплошь оплетён виноградом
вперемежку с плющом их защитный порядок неплох
чтобы те же дорожки по ходу запущенным садом
пробивали на свет подорожник и чертополох
чтобы в каждом углу стороной наделённому света
пустяки и премудрости крова собравши в пучок
посреди ли зимы на исходе ли тихого лета
на меня беспрепятственно пялился свой паучок
сложится ли строка что приключится с ней
*
сложится ли строка что приключится с ней
прядают облака ровно табун коней
взятых на небеса и по команде пли
следуют в парусах белые корабли
мерой стреножен срок предгрозовых потуг
синим горит порог пламенем а испуг
пестует немоту боги и их родня
станет невмоготу примутся за меня
ату урарту тарту траур
*
ату урарту тарту траур
утрата утра раут ру
у арарата тара аур
у рта арата арта трут
ура тура тату’ артура
а ту’та аут у татар
труа’ тарта’р ур та’ртар тура
ау уара рута ар
город держится неласково
*
город держится неласково
поголовьем клят и гнут
по системе станиславского
верит что другие врут
щиплет вежды от недетского
продолжения азарт
по причине достоевского
каждый сам себе слеза
как бы жлоба
*
как бы жлоба
из себя назад
в мир на штаны по нитке
выдернуть
разные
жжёт глаза
репчатый лук
и шнитке[6]
next: перечёркнутая струна
*
next: перечёркнутая струна,
мачта, флагшток, насест,
перст указующий сверху на
жезл, обращённый в жест.
плахи прицел на подлюдный лов,
страхов ночных извоз.
дело в разметке прямых углов
южных над нами звёзд.
и забывчив и нетерпелив
*
и забывчив и нетерпелив
вышел из меня плохой садовник
давит безалаберный полив
фуксию чубушник и шиповник
душит аномальная жара
жимолость и ампельные в коме
словом продолжается игра
все цветы мне надоели кроме[7]
как на новые ворота был бараном и остался
*
как на новые ворота был бараном и остался
без зазрения про совесть и мемории провал
фанаберий продувные круче бестий контры галса
что за восемь с половиной выдают девятый вал
где феллини с айвазовским составляют по природе
перспективы отношений к человеку от сохи
нипочём несовместимых или что-то в этом роде
по иронии судьбы и полномочиям стихий
Рассвета медленные створки
*
Рассвета медленные створки.
Заутрени колокола.
Провинциальные задворки.
Тепла залётного хана
Полнейшая. Затем и клёкот
пернатых резок и лукав,
чья стая, как заядлый локоть,
расталкивает облака.
кому-то что-то напоминает
*
кому-то что-то напоминает
пока не ясно зачем подавно
куда попало деваться буду
где только можно угодно сколько
на небе в пух разрежённый воздух
петля из мёртвых спираль и кобра
фигуры высшей бездомна бочка
дыханье спёрло при чём тут штопор
Звёзды в окошке искрят о своём неслышно
*
Звёзды в окошке искрят о своём неслышно.
Так по губам не поймёшь из обратных драму
связей. К примеру, что яблоку Ева, Кришна,
Ньютон, Парис — по классическому там-таму.
По бестолковости выбора между злами,
выхода нет, перепробуешь все регистры.
Ладно, хотя б из чего возгорелось пламя,
звёзды декабрьские в дело идут на искры.[8]
Видимость необозримого не помешала б
*
Видимость необозримого не помешала б.
Пой свою партию битого часа калиф,
пей ежедневное пойло обживок и жалоб,
бей в барабан, атмосферную плоть раскалив.
Выдержка нам изменяет, подобная снимку,
фотобумага помалу теряет чутьё.
Видишь, едва различимые режем в обнимку
правду чуть больше положенной, сами — чуть ё...
Тактичней собеседника окрест
*
Тактичней собеседника окрест,
чем «ходики» со временем не встретишь,
ещё — немного сбивчивая ветошь
с деревьев, опроставшихся в обрез.
Особенно, когда твой дом врасплох
застукан одиночеством застолий
и скатертных потёков винных схолий
под лясы кровоточных выпивох.
Не до пищи, паче для ума
*
Не до пищи, паче для ума,
посреди пути. До перемены
сумма мест слагаемых сама
ждёт от привокзальной Мельпомены
изменений. Разница высот
взлётов и падений прихотлива.
Участи на жизнь не достаёт,
как последней мелочи на пиво
подавно хвататься за сердце когда его нет
*
...подавно хвататься за сердце когда его нет
и рок на костях баснословить давно перемытых
за ужином тайным не менее тайный обет
даётся с трудом о душевных и проческих мытах
а утром другой за другим обретая окрас
событий пугаешься вдруг рядовых аллегорий
когда за окном гастарбайтер от мусора враз
газон остриём выручает как пеший егорий...[9]
Кроме нежности твоей, поделом
*
Кроме нежности твоей, поделом
мимолётной, по всему колдовство,
и на глаз в итоге и напролом
не осталось за душой ничего.
Окалось, что нехитрый закат
в двух шагах теперь без двух идиом
о случайности всего, что за так,
и расчёте, но своим чередом.[10]