Шаблон:А8/Пастернак

Борис Леонидович Пастернак
Фото 1908 года.

PD-RusEmpire

* * *

Я в мысль глухую о себе
Ложусь, как в гипсовую маску.
И это — смерть: застыть в судьбе,
В судьбе — формовщика повязке.

Вот слепок. Горько разрешён
Я этой думою о жизни.
Мысль о себе — как капюшон,
Чернеет на весне капризной.

<1910?, опубл. 1913>

Это одно из самых ранних стихотворений Бориса Леонидовича Пастернака* открывающее цикл «Жнивьё», куда также входят «Piazza S. Marco»; «Сегодня мы исполним грусть его…»; «Февраль» и «Бесцветный дождь, как гибнущий патриций…» Автор опубликовал его в альманахе «Лирика», 1913, однако, в основное собрание своих произведений не включил. Причина этому, вероятно, в присутствии здесь некоторых черт символизма, от которого поэт в дальнейшем желал отмежеваться. Первоначальный набросок восьмистишия был записан на листке из работы о Юме в 1910 г. (опубл. «Труды по знаковым системам, IV», Тарту, 1969, № 13). Стихотворение философское со сложным образным рядом настолько, что многое в нём кажется загадочным, неясным. Однако работы литературоведов приоткрывают, хотя и не полностью, эту таинственную завесу. Процитируем фрагмент из работы филолога Олега Алексеевича Клинга:

«Первая строфа заставляет забыть разговоры о «символизме — не символизме» Пастернака, настолько она «пастер­наковская», самобытная. Связана она, как можно предположить, с тем обстоятельством, что Л. О. Пастернак в присутствии сына рисовал покойного Льва Толстого, а скульптор С. Д. Мер­куров и формовщик Михаил Агафьин из Училища живописи снимали посмертную маску с Льва Толстого (с упоминания Меркурова и формовщика в 1956 году начнет главку о Толстом Пастернак в своих воспоминаниях). Датировки стихотворения нет. Можно только предположить, что оно написано после поездки в Астапово (8 ноября 1910 года), судя по тому, что и Меркуров, и безымянный у Пастернака «формовщик», которые появились в воспоминаниях, связаны с сильным переживанием, стрессом. В тексте стихотворения отголоски поездки в Астапово: «формовщик», «гипсовая маска», тема смерти. Но и в стихотворении «Я в мысль глухую о себе...» происходит, как и в «Сумерках...», определенный сбой. Это «повязка», которая скорее всего принадлежит «формовщику» (тире подчеркивает это), но её появление грамматически и стилистически неточно. Сбой тональности — напряженный и происходит в строках, где диссонансом звучит «капюшон», который «чернеет на весне капризной». Пастернак употребляет предлог «на» в значении: надет на ком-то, в данном случае «на весне», однако здесь, как отмечал Локс, натуралистичность подчиняет себе условность, что и привело к диссонансу». (О. Клинг. Борис Пастернак и символизм. «Вопросы литературы» 2002, №2. Публ. в «Журнальном зале»)

См. также:

1. «Я в мысль глухую о себе…», 1910?, опубл. 1913 ♠
2. «Когда до тончайшей мелочи…», 1914, опубл. 1916
3. «Сады тошнит от вёрст затишья…», 1914? опубл. 1916
4. «Не как люди, не еженедельно…», 1915, опубл. 1916 ♦
5. Скрипка Паганини. 2. «Дома из более, чем антрацитных плиток…», опубл. 1916 ♦
6. Скрипка Паганини. 4. «Я люблю тебя чёрной от сажи…», опубл. 1916 ♥
7. Ночная песня странника II («Мирно высятся горы...»), Между 1912 и 1918 → Гёте, 1780
   Темы и вариации (1916—1922)
8. «Весна, я с улицы, где тополь удивлён…», 1918
9. «Крупный разговор. Ещё не запирали…», 1918

* В соответствии со статьёй 1281 ГК РФ произведения Бориса Леонидовича Пастернака, изданные после 7 ноября 1917 года, перейдут в общественное достояние 1 января 2031 года.