Божественная комедия/Ад/Песнь XXXIV
| ← Песнь XXXIII | Божественная комедия/Ад/Песнь XXXIV , пер. Михаил Леонидович Лозинский (1886—1955) |
Чистилище/Песнь I → |
| Язык оригинала: итальянский. Название в оригинале: "Divina Commedia"/"Inferno". — Дата создания: 1307—1321 (перевод), опубл.: 1472 (перевод). Источник: lib.ru • Круг девятый.— Четвёртый пояс (Джудекка).— Предатели благодетелей.— Люцифер.— Три пасти Люцифера.— Предатели величества божеского и человеческого.— Иуда, Брут и Кассий.— Центр вселенной.— Восхождение к южному полушарию. |
1 «Vexilla regis prodeunt inferni
Навстречу нам,— сказал учитель.— Вот,
Смотри, уже он виден в этой черни».
4 Когда на нашем небе ночь встаёт
Или в тумане меркнет ясность взгляда,
Так мельница вдали крылами бьёт,
7 Как здесь во мгле встававшая громада.
Я хоронился за вождём, как мог,
Чтобы от ветра мне была пощада.
10 Мы были там,— мне страшно этих строк,—
Где тени в недрах ледяного слоя
Сквозят глубоко, как в стекле сучок.
13 Одни лежат; другие вмёрзли стоя,
Кто вверх, кто книзу головой застыв;
А кто — дугой, лицо ступнями кроя.
16 В безмолвии дальнейший путь свершив
И пожелав, чтобы мой взгляд окинул
Того, кто был когда-то так красив,
19 Учитель мой вперёд меня подвинул,
Сказав: «Вот Дит, вот мы пришли туда,
Где надлежит, чтоб ты боязнь отринул».
22 Как холоден и слаб я стал тогда,
Не спрашивай, читатель; речь — убоже;
Писать о том не стоит и труда.
25 Я не был мёртв, и жив я не был тоже;
А рассудить ты можешь и один:
Ни тем, ни этим быть — с чем это схоже.
28 Мучительной державы властелин
Грудь изо льда вздымал наполовину;
И мне по росту ближе исполин,
31 Чем руки Люцифера исполину;
По этой части ты бы сам расчёл,
Каков он весь, ушедший телом в льдину.
34 О, если вежды он к Творцу возвёл
И был так дивен, как теперь ужасен,
Он, истинно, первопричина зол!
37 И я от изумленья стал безгласен,
Когда увидел три лица на нём;
Одно — над грудью; цвет его был красен;
40 А над одним и над другим плечом
Два смежных с этим в стороны грозило,
Смыкаясь на затылке под хохлом.
43 Лицо направо — бело-жёлтым было;
Окраска же у левого была,
Как у пришедших с водопадов Нила.
46 Росло под каждым два больших крыла,
Как должно птице, столь великой в мире;
Таких ветрил и мачта не несла.
49 Без перьев, вид у них был нетопырий;
Он ими веял, движа рамена,
И гнал три ветра вдоль по темной шири,
52 Струи Коцита леденя до дна.
Шесть глаз точило слезы, и стекала
Из трёх пастей кровавая слюна.
55 Они все три терзали, как трепала,
По грешнику; так, с каждой стороны
По одному, в них трое изнывало.
58 Переднему не зубы так страшны,
Как ногти были, всё одну и ту же
Сдирающие кожу со спины.
61 «Тот, наверху, страдающий всех хуже,—
Промолвил вождь,— Иуда Искарьот;
Внутрь головой и пятками наруже.
64 А эти — видишь — головой вперёд:
Вот Брут, свисающий из чёрной пасти;
Он корчится — и губ не разомкнет!
67 Напротив — Кассий, телом коренастей.
Но наступает ночь; пора и в путь;
Ты видел всё, что было в нашей власти».
70 Велев себя вкруг шеи обомкнуть
И выбрав миг и место, мой вожатый,
Как только крылья обнажили грудь,
73 Приблизился, вцепился в стан косматый
И стал спускаться вниз, с клока на клок,
Меж корок льда и грудью волосатой.
76 Когда мы пробирались там, где бок,
Загнув к бедру, дает уклон пологий,
Вождь, тяжело дыша, с усильем лёг
79 Челом туда, где прежде были ноги,
И стал по шерсти подыматься ввысь,
Я думал — вспять, по той же вновь дороге.
82 Учитель молвил: «Крепче ухватись,—
И он дышал, как человек усталый.—
Вот путь, чтоб нам из бездны зла спастись».
85 Он в толще скал проник сквозь отступ малый.
Помог мне сесть на край, потом ко мне
Уверенно перешагнул на скалы.
88 Я ждал, глаза подъемля к Сатане,
Что он такой, как я его покинул,
А он торчал ногами к вышине.
91 И что за трепет на меня нахлынул,
Пусть судят те, кто, слыша мой рассказ,
Не угадал, какой рубеж я минул.
94 «Встань,— вождь промолвил.— Ожидает нас
Немалый путь, и нелегка дорога,
А солнце входит во второй свой час».
97 Мы были с ним не посреди чертога;
То был, верней, естественный подвал,
С неровным дном, и свет мерцал убого.
100 «Учитель,— молвил я, как только встал,—
Пока мы здесь, на глубине безвестной,
Скажи, чтоб я в сомненьях не блуждал:
103 Где лёд? Зачем вот этот в яме тесной
Торчит стремглав? И как уже пройдён
От ночи к утру солнцем путь небесный?»
106 «Ты думал — мы, как прежде,— молвил он,—
За средоточьем, там, где я вцепился
В руно червя, которым мир пронзён?
109 Спускаясь вниз, ты там и находился;
Но я в той точке сделал поворот,
Где гнёт всех грузов отовсюду слился;
112 И над тобой теперь небесный свод,
Обратный своду, что взнесён навеки
Над сушей и под сенью чьих высот
115 Угасла жизнь в безгрешном Человеке;
Тебя держащий каменный настил
Есть малый круг, обратный лик Джудекки.
118 Тут — день встаёт, там — вечер наступил;
А этот вот, чья лестница мохната,
Всё так же воткнут, как и прежде был.
121 Сюда с небес вонзился он когда-то;
Земля, что раньше наверху цвела,
Застлалась морем, ужасом объята,
124 И в наше полушарье перешла;
И здесь, быть может, вверх горой скакнула,
И он остался в пустоте дупла».
127 Там место есть, вдали от Вельзевула,
Насколько стены склепа вдаль ведут;
Оно приметно только из-за гула
130 Ручья, который вытекает тут,
Пробившись через камень, им точимый;
Он вьётся сверху, и наклон не крут.
133 Мой вождь и я на этот путь незримый
Ступили, чтоб вернуться в ясный свет,
И двигались всё вверх, неутомимы,
136 Он — впереди, а я ему вослед,
Пока моих очей не озарила
Краса небес в зияющий просвет;
139 И здесь мы вышли вновь узреть светила.
Примечания
АД
ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Круг девятый.— Четвёртый пояс (Джудекка).— Предатели благодетелей.— Люцифер.— Три пасти Люцифера.— Предатели величества божеского и человеческого.— Иуда, Брут и Кассий.— Центр вселенной.— Восхождение к южному полушарию.
1. Vexilla regis prodeunt inferni.— К латинским словам церковного гимна «Vexilla regis prodeunt» («Близятся знамёна царя») Вергилий добавляет «inferni» («Ада»), разумея под этими знамёнами шесть крыльев Люцифера, уже возникшие перед ними во мгле.
10–15. Мы были там… — Поэты вступили в последний, четвёртый пояс или, точнее, в центральный диск девятого круга Ада, Джудекку (ст. 117), названный так по имени апостола Иуды, который предал Христа. Здесь казнятся предатели своих благодетелей. Они вмёрзли в недра ледяного слоя.
20. Дит — Люцифер (см. прим. А., VIII, 68), по грудь возвышающийся изо льда (ст. 29) в самом центре Джудекки. Сочетая данные библейского мифа о восстании ангелов с построениями собственной фантазии, Данте по-своему рисует судьбу и облик Люцифера: некогда прекраснейший из ангелов (ст. 18, 35), он возглавил их мятеж против Бога и вместе с ними был свергнут с небес в недра Земли, в средоточие вселенной. Превратясь в чудовищного Дьявола, он стал властелином Ада. Так в мире возникло зло (ст. 36).
34. Если вежды он к Творцу возвёл.— То есть если он дерзостно взглянул на Бога.
45. Как у пришедших с водопадов Нила — то есть как у чернокожих эфиопов.
55–56. Они все три терзали… по грешнику.— В трёх пастях Люцифера казнятся те, чей грех, по мысли Данте, ужаснее всех остальных: предатели величества божеского (Иуда, ст. 62) и величества человеческого (Брут, ст. 65, и Кассий, ст. 67), то есть тех двух властей, которые, согласно его доктрине, должны совместно (в лице первосвященника и в лице императора) вести человечество к блаженству вечному и к блаженству земному («Монархия», III, 16 [15]).
65–67. Марк Юний Брут и Гай Кассий Лонгин — поборники республики, убившие (в 44 г. до н. э.) Юлия Цезаря, основоположника Римской империи.
68. Наступает ночь.— На земле снова наступает ночь.
76–81. Когда мы пробирались…— Спустившись до поясницы Люцифера, которая приходится в центре Земли, Вергилий перевернулся головою вниз и начал, уже в пределах южного полушария, подъём головою вверх к земной поверхности. Данте же показалось, что Вергилий повернул вспять, в сторону Коцита.
85–87. Он в толще скал…— Голени Люцифера, зажатого в каменное дно Джудекки (ст. 116–117), окружены пещерой (ст. 97–99). Сюда, карабкаясь по его шерсти, Вергилий вынес Данте и помог ему сесть на край отверстия, из которого торчат ноги Люцифера, после чего сам перешагнул па скалы, то есть ступил на дно пещеры.
96. Солнце входит во второй свой час.— В южном полушарии уже утро.
112–115. Смысл: «И над тобой теперь южный небосвод, осеняющий безлюдное море, посредине которого возвышается остров Чистилища, и противоположный северному небосводу, осеняющему обитаемую сушу, посредине которой стоит Иерусалим, где угасла жизнь в безгрешном Человеке, то есть в Христе».
121–126. Сюда с небес вонзился он когда-то…— Данте вполне самостоятельно перерабатывает и дополняет библейский миф о падении Люцифера. Этой мистической катастрофой он объясняет ту архитектонику преисподней и горы Чистилища, которая лежит в основе его поэмы. По мнению Данте, Люцифер, свергнутый с небес, вонзился в южное полушарие Земли и застрял в её центре, средоточии вселенной. Земля, то есть суша, прежде выступавшая на поверхности южного полушария, застлалась морем, в ужасе уклоняясь от соприкосновения с Люцифером, скрылась под водой и выступила из волн в нашем, северном полушарии. Быть может, продолжает Вергилий, здесь, где теперь имеются пещера и ведущий от неё «незримый путь» (ст. 133) к земной поверхности, земля, отшатнувшись от Сатаны, скакнула вверх, образовав гору Чистилища, приходящуюся как раз над его ступнями, и он остался в пустоте дупла. Тогда же в северном полушарии, вокруг головы Люцифера, расступившаяся земля образовала воронкообразную пропасть Ада.
127–138. Там место есть…— В глубине пещеры, окружающей Вельзевула (одно из имен Люцифера), есть место, где вытекает ручей, вдоль которого, следуя путем незримым, то есть в полной тьме, поэты начинают восхождение к поверхности южного полушария. По-видимому, этот ручей уносит в преисподнюю воды Леты, стекающие сюда с вершины Чистилища.
139. Словом «светила» (stelle — звёзды) заканчивается каждая из трёх кантик «Божественной Комедии».
