I. Царство Польское (Krölewstwo Polskie) до революции 1830 г. делилось на 8 воеводств: Мазовецкое, Плоцкое, Калишское, Сандомирское, Краковское, Люблинское, Седлецкое и Августовское. В 1837 г. оно было разделено на 5 губерний: Варшавскую, Августовскую, Плоцкую, Радомскую и Люблинскую, а после ликвидации революции 1863 г., согласно положению 1867 г., упразднившему отдельные учреждения для Царства Польского, последнее было разделено на 10 губерний: Варшавскую (см.), Калишскую (см.), Келецкую (см. XXVI, 289/301), Ломжинскую (см.), Люблинскую (см.), Петроковскую (см.), Плоцкую (см.), Радомскую (см.), Сувалкскую (см.), Седлецкую (см. XLI, ч. 6,530). В 1912 г. из Царства Польского была выделена Холмская губ., созданная из частей Седлецкой и Люблинской губ. (см. Холмская Русь), а остальные части двух губерний были слиты в одну Люблинскую. До этой перестройки Царство Польское в составе прежних 10 губерний имело территорию в 127,2 тыс. кв. км, и население на 1 января 1913 г. в 12.803 тыс. Ко времени присоединения к России, в 1816 г., в нем считалось всего лишь 2.717 тыс. жит.: увеличение населения за 100 лет совершенно колоссальное, почти в пять раз (на 874%). Но начальный год, конечно, отражает разорение и обезлюдение страны за время наполеоновских войн. Однако, даже по сравнению с 1829 годом, вполне благополучным, прирост громадный: в 1829 г. население русской Польши определялось в 4.133 тыс.; таким образом, за 83 года увеличение населения оказывается на 211%, с лишком в три раза, — прирост, далеко обгоняющий даже рост населения, примерно за тот же период, в Англии, выросшей за это время в фабрику всего мира: в Англии перепись 1811 г. показывает населенно в 13.9 млн, перепись 1911 г. — в 36,1 млн., т.-е. увеличение всего на 159 %. В этом исключительном росте населения Польши наблюдается, однако, два резко разграниченных периода: до 60-x годов и после них. За 30-летне с 1829 по 1859 г. прирост составляет всего 14,4% (с 4.138 тыс. население вырастает до 4.747 тыс.); за следующее 30-летие, 1859—1889 гг. мы имеем увеличение в 72% (в 1889 г. — 8.129 тыс. тыс. жит.), и за дальнейшие 24 года — прирост в 57,7%.
Ясно, что перед нами две эпохи в жизни народа: эпоха почти стационарного состояния и эпоха большого подъема. Таковы основные вехи и экономического, и политического, и социального развития русской Польши.
1. Планы Александра I дать Царству Польскому особые учреждения шли навстречу желаниям польского дворянства русской ориентации. Меттерних был очень недоволен этим и просил Александра не вводить отдельных учреждений, которые могут стать источником разных коллизий. Не согласившись с доводами Меттерниха, Александр в письме к Островскому, председателю польского сената вел. кн-ства Варшавского, от 18/30 апр. 1815 г., заявлял о своем намерении связать Царство Польское с Россией особой конституцией. Основы ее были подписаны в Вене 25 мая 1815 г. Для ее выработки была составлена комиссия во главе с Адамом Чарторижсским. 15/27 ноября конституция была утверждена, 12/24 декабря 1815 г. состоялось ее объявление. Конституция состояла нз 165 статей. Ее источниками были конституции 3 мая 1791 г. и Варшавского герцогства (см. XXXII, 605/08). Наличие крупного землевладения и сельско-хозяйствевный характер страны создавали условия, определявшие преобладание класса землевладельцев. Конституция предоставляла политические права и горожанам, но в сейме большинство голосов оставалось за землевладельцами. Царство Польское было связано с Российской империей единством короны. Русский император являлся одновременно королем польским. В отсутствие короля его заменял наместник, непосредственно ему подчиненный. Законодательная власть принадлежала сейму в составе двух палат: сената и посольской избы. Сенат состоял из членов имп. фамилии, 8 католич. епископов, 1 униатского, воевод и каштелянов. Право назначения сенаторов (пожизненно) принадлежало королю, но сенат (для последних двух категорий) имел право представлять своих кандидатов. Для сенаторской должности необходим был имущественный и возрастный ценз: 35 лет и уплата 2 т. злотых налогов. Сенат, т. обр., превратился в орган крупного землевладения. Посольская изба состояла из 128 депутатов — 77 «послов» представителей от шляхты, избранных на сеймиках, и 51 депутата от гмин (в том числе 8 от Варшавы). На сейме большинство голосов было обеспечено за дворянством. Все депутаты избирались на 6 лет, но каждые два года одна треть переизбиралась. Сейм не пользовался правом законодательной инициативы, он мог лишь принимать или отклонять правительственные законопроекты. Заседания сейма были публичны. Депутаты пользовались личной неприкосновенностью и полной свободой слова. Сейм собирался раз в два года. Исполнительная власть осуществлялась королем и его министрами (вероисповеданий и народного просвещения, юстиции, внутренних дел, военного, финансов). Министры контрассигнуют королевские указы. Особа короля неприкосновенна. Ему принадлежит право назначения высших духовных и светских должностных лиц, право ведения дипломатических сношений,командование армией. В отсутствие короля власть принадлежит государственному совету (Rada Stanu) в составе наместника, министров, советников и референдарей. Совет делится на административный совет (Rada administracyjna) и общее собрание. Админ, совет состоит из наместника, пяти министров и других лиц администрации. Право решающого голоса принадлежит только наместнику. Гос. совет располагает законодательной инициативой, контролирует действия правительства, разбирает споры между администрацией и судебной властью, привлекает к ответственности чиновников. В административном отношении 8 воеводств Царства Польского делились па 77 поветов и 61 гминный округ. Воеводства пользовались самоуправлением (Rady wojewödzkie). Они представляли кандидатов на замещение должностей и разрешали разные экономические вопросы. Все граждане были равны перед законами и располагали правом личной и имущественной неприкосновенности. Каждый гражданин мог быть судим, а виновный отбывал наказание — только в пределах Царства Польского. Польский язык объявлялся общегосударственным; католическая религия — господствующей; прочие религии пользовались правом свободного отправления богослужения. Суд был отделен от администрации; судьи были несменяемы. Сеймовый суд в составе всех сенаторов решал дела о государственных преступлениях и высших должностных лицах. Провозглашалась свобода печати. Царство Польское имело свое войско. Численность последнего зависела от состояния бюджета. Войско не могло быть выведено за пределы царства. Новая конституция была много либеральнее конституции Варш. герцогства, но она также сохраняла руководящее значение за классом землевладельцев. Польская шляхта не была удовлетворена конституцией: литовско-белорусские и украинские земли но вошли в состав царства. Назначение наместником ген. Зайончека (1752 — 182«) вместо А. Чарторижского вызвало всеобщее недовольство. Назначение начальником войска в. к. Константина Павловича (см.), а также присутствие в административном совете известного полонофоба Новосильцева (см.), на правах комиссара, было фактором угрожающего характера. Обе эти должности не были предусмотрены конституцией. Со стороны дворянских консервативных кругов России отношение к польской конституции также было отрицательным (Карамзин; см. XXIII, 466).
Экономическое развитие Царства Польского. Территория Царства Польского была сравнительно небольшой, однако немногим лишь уступала Англии. Перед присоединением к России на 127 тыс. кв. км приходилось 3.200 тыс. населения, в том числе 2.400 т. крестьян, 400 т. мещан, 25 т. шляхты и 200 т. евреев. После событий 1812 — 1815 г. г. страна была очень разорена. Сельское хозяйство и промышленность находились в полном упадке. Реквизиции разорили землевладельцев и довели до нищеты крестьян. Города довольствовались мелким ремеслом. Внешний товарообмен почти прекратился.
Состояние сельского хозяйства, начиная с 1807 г., было весьма неудовлетворительно. Падение цен на хлеб в связи с континентальной системой (см. IX, 166/67) создавало неблагоприятную хозяйственную конъюнктуру. Землевладельцы стали широко прибегать к кредиту. В эпоху 1812 г. многие из землевладельцев вынуждены были продать свои земли вследствие отсутствия средств для уплаты по ипотечным обязательствам. При таких условиях сельское хозяйство не могло развиваться, хотя хлебные цены несколько возросли. С 1820 г. цены снова падают. Сельское хозяйство переживает кризис. Происходит процесс обезземеления мелкого и среднего шляхетства. Общие условия содействуют земельной спекуляции. При исключительном господстве крупного землевладения велось мелкое хозяйство. Крестьяне, лично освобожденные, но без земли, являлись арендаторами, всецело экономически зависящими от помещика, несли барщину и разные денежные и натуральные повинности. И другие общественные группы прибегали к аренде духовных и светских земель, но на вольных договорных условиях. Индустриальная политика Ц. Польского весьма неблагоприятствовала развитию сельского хозяйства. Финансовая политика Любоцкого (см. XIX, 115/16) подрывала эконом. положение аграриев. Землевладельцы были обложены большими налогами. В результате землевладение стало невыгодным, и цены на землю упали. Целые воеводства оказались несостоятельными плательщиками. В связи с этим аграрии резко выступали против индустриальной политики правительства и идеологически полностью примыкали к доктрине физиократов.
Усиленная индустриализация проводилась при посредстве протекционистской политики уже в эпоху герцогства Варшавского. Вызовы иностранцев и предоставление им разных льгот были одной из форм индустриального протекционизма. Появились зачатки полотняного и кожевенного производств. Зародилась железоделательвая промышленность, стали открываться стекольные заводы, кирпичные, смолокурни, писчебумажные фабрики. Широкое развитие получило винокурение. Но заметных результатов эта политика не дала. Зарождавшиеся мануфактуры и фабрики были незначительны по своим размерам. Страна попрежнему оставалась чисто аграрной. Необходимые товары покупались за границей, куда уходила металлическая монета. Войны 1812 — 1815 гг. уничтожили эти зачатки фабрично-заводской промышленности; сохранилось почти только мелкое ремесленное и кустарное производство. Правительство Ц. Польского протекционистскими мерами всячески стремилось вызвать развитие промышленности. Казенные субсидии и заказы, а также ссуды Польского банка сыграли большую роль. Целый ряд льгот для иностранцев содействовал новому притоку последних, гл. образом немцев. В Ц. Польском стала развиваться суконная, льняная, хлопчатобумажная промышленность. Запретительный для иностранных государств тариф 1822 г. для товарообмена между Ц. Польским и Россией установил очень низкие пошлины, в 1 — 3% стоимости; только вывоз в Россию бумажных тканей и пряжи, а также сахара был на три года вовсе запрещен для поощрения развития этих отраслей в России. Привоз бумажных тканей и сахара из России разрешался, но с пошлиной в 15% стоимости для пряжи и для хлопч.- бумажных тканой и в 20% для сахара. Промышленность стала расти. Горное управление обратило внимание на развитие горного дела в Олькушах. Наибольшее значение имела текстильная промышленность, в особенности шерстяная. Экспорт польских сукон в Россию с 1823 г. по 1830 г. увеличился с лишком в 4 раза, а вывоз их через Россию в Китай поднялся от 15 тыс. арш. в 1824 г. до 466 тыс. в 1830 г. Общая стоимость шерстяной продукции Польши достигла к 1830 г. почти 6 млн. руб.; еще больше была продукция в 1826 г., когда она превышала 7 млн. руб., но уже сильно стала чувствоваться конкуренция бумажных тканей. Главными индустриальными районами были Мазовецкое и Калишское воеводства.
По своей организации промышленность не только мелкая, но и крупная находилась в полной зависимости от торгового капитала. Мелкий производитель продавал свои продукты торговцу. Впоследствии в руках скупщика сосредоточился не только сбыт, но и производство. Он скупал товары у производителя, снабжал его кредитом, заказами и сырьем из своих раздаточных контор. Путем всемерной эксплоатации мелкого производителя и всяких иных приемов „первоначального накопления“ торговый капитал получал крупную предпринимательскую прибыль. Самостоятельность целого ряда мелких производителей была чисто мнимая. Это была система производства на дому за чужой счет, производства на скупщика (Поссарт и К°, Захерт и К°). Рядом с децентрализованными крупными предприятиями появляются централизованные, гл. образом в суконной промышленности — Репган в Калише (1817), Фидлер в Опатово (1825). На фабрике Рейгана в 1829 г. работало 1.102 чел. Фабрика Фидлера работала паровой силой при 450 рабочих. Правительственная фабрика ковров была также крупным предприятием. Хлопчатобумажные предприятия не достигали таких размеров; паровые двигатели на них не применялись. Только в 1830 г. была открыта льняная фабрика в Маримонте с паровым двигателем, будущая Жирардовская мануфактура. В помещичьих имениях значительное развитие стала получать домашняя система промышленного производства. Организаторами сельских мануфактур являлись гл. образом помещики. Рабочий класс на фабриках состоял преимущественно из иностранцев-колонистов. Широко применялся труд стариков, женщин и детей. Были фабрики с непрерывным производством, с ночными и дневными сменами. Кроме рабочих иностранцев, на фабрике стали появляться поляки-крестьяне и евреи. Рабочие на фабриках уже в силу пестрого национального состава не могли быть организованы, но все же имеются некоторые свидетельства о зародышах рабочего движения (волнения подмастерьев на суконной фабрике в Згерже).
Указом 11 февр. 1817 г. в Варшаве были открыты две ярмарки: весенняя и осенняя. Привоз и вывоз товаров были свободными, без всякого обложения. Привоз на ярмарки иностранных товаров, в особенности сукон, несколько задерживал индустриализацию. С возникновения Ц. Польского экономич. политика была фритредерской и отвечала интересам землевладельцев. Условия Венского конгресса о торговле между отдельными частями Польши укрепляли эту фритредорскую политику. В 1819 г. было введено общее таможенной управлоіше для России и Ц. Польского. Тариф 1819 г. был проникнут фритредерскими тенденциями. Можду Россией и Польшей установилась свобода торговли. Это вызвало рост промышленности вообще, суконной в особенности, и оживление торговли с Россией. Отлив денег из России заставил, однако,русское правительство перейти к протекционистской политике. Был опубликован тариф 1822 г., явившийся нарушением конвенции 1818 г. с Пруссией, ибо он ограничивал ввоз прусских товаров в Ц. Польское. Между Польшей и Россией вновь была восстановлена таможенная граница. Указ 1 авг. 1822 г., регулировавший торговлю Ц. Польского с Россией, как было сказано выше, налагал на польские изделия совершенно незначительные пошлины по сравнению с прочими иностранными фабрикатами. По выражению Смольки, тариф 1822 г. явился своего рода „великой хартией“ для польской промышленности. Успешная борьба польской суконной промышленности с русской заставила имперскоо правительство приступить к перосмотру торговых отношений России и Ц. Польского. Указ 4 июня 1826 г., однако, не внес никаких перемен. В 1829 г. вопрос был снова поднят, но в силу указа 3 янв. 1830 г. всо осталось без перемен. Русский ввоз в Ц. Польское по роду ввозимых товаров (бумажные ткани) оказывался обложенным большими пошлинами, что вызывало сильное раздраженно со стороны русских фабрикантов. До 1820 г. вывоз из России значительно преобладал над ввозом; с 1822 г. положение меняется: польский вывоз преобладает над русским ввозом. Вывоз сукна занимал первое место. Помимо торговли с Россией, Польша вела оживленную торговлю с Австрией, Краковом и Пруссией. Последняя занижала первое место по ввозу в нее сел.- хоз. продуктов из Ц. Польского.
В финансовом отношении положенио Ц. Польского было очень тяжелым; страна не могла вынести расходов на содержание 30-тысячной армии, разбухшего административного и судебного аппарата. Бюджет все время был дефицитным. Расходный бюджет неимоверно рос (с 1815 по 1819 г. в три раза). Налоговое обложение было использовано до крайности. Налоги падали на сельское хозяйство и землевладение. Конвенция с Пруссиой от 7/19 дек. 1818 г. наложила пошлины на польское сырье. Это больно ударило по сельскому хозяйству. О отменой конвенции пошлины на сырье были сохранены. Налоговые недоимки достигали огромных размеров. Приходилось выкачивать их силой. Было ясно, что небольшая территория Ц. Польского не в состоянии выдержать такого финансового напряжения, Аграрии были раздражены подобной политикой. Необходимость расширения территории Ц. Польского диктовалась желанием аграриов облегчить финансовые тяготы.
Просвещение. Уже в эпоху Варшавского герцогства был открыт целый ряд школ, средних и низших. Было обращено внимание на подготовку учителей, на составление учебников, на освобоасдение школы от иностранного влияния. Всей этой политикой руководил Ст. Потоцкий, министр просвещения Ц. Польского. На 20 ноября 1815 г. в царстве числилось 845 школ, 29 тыс. учащихся и 1.101 учитель. Потоцкий стремился освободить школу от влияния духовенства, закрывал монастыри, вел в своих сочинениях борьбу с фанатиками и религиозными лицемерами. По его инициативе был создан (в 1816 г.) варшавский университет (см.). Под Варшавой был открыт Агрономический институт, в Варшаве — Лесная и Военно-апликацийная школы, в Кельцах — Горная школа, в Калише— Кадетская школа, в Ловиче — Педагогический институт, наконец — духовные школы для евангелистов и раввинские — для евреев. Общая политика Потоцкого вызвала озлобление со стороны католич. духовенства и со стороны русской партии, во главе с Новосильцевым. Потоцкий ушел в отставку, его место занял Стан. Грабовский, а помощником был И. Шанявский, в прошлом — якобинец, сторонник террора, под старость сделавшийся реакционером. Оба они были противниками светской школы и сторонниками религ.- нравственного воспитания. Новый школьный комитет (1821) был против распространения просвещения в народе. Низшие школы стали закрываться. Была увеличена плата за право учения, сокращены школьные программы и урезаны расходы на школьное дело. Всеобщая история была исключена из преподавания. Для полицейского надзора за студентами и профессорами в университете учреждалась должность генерального куратора. Это место было предоставлено ставленнику Новосильцева каштеляну Обсельвицу. Духовенство подняло голову. Была введена строгая цензура. Началась борьба с свободой печати в явное нарушение конституции. Реакционная политика Ц. Польского являлась лишь отражением той феодально-дворянской реакции, которая охватила всю Европу. Гонение на молодежь и школу, борьба со свободой печати вызывали недовольство и броженио среди учащейся и военной шляхетской молодежи.
Общественные и политические отношения. Конституция 1815 г. признавала равенство всех граждан перед законом. В то же время она наделяла шляхту особыми правами. Шляхетство сохраняло в своих руках хозяйственное и политическое господство. Шляхта имела особые сеймики, занимала административные и судебные должности. Доступ в шляхетство представителям иных общественных групп был возможен только путем „нобилитации“ (возведение в дворянство). Крестьянство было юридически свободно, но находилось в полной экономической зависимости от помещиков (см. выше). Кризисы довели крестьянскую массу до нищеты. Развивалось бродяжничество. Аренда сначала была большой частью натуральной (барщина). С переходом к плодосменной системе (ок. 1822 г.) барщина увеличилась. Шляхетство провело закон о запрещении крестьянам приобретать землю (1825). Закон о бродяжничестве (1830) полностью отвечал интересам аграриев и обеспечивал их рабочими руками. Отношения между аграриями и земледельцами были напряженными, но аграрии не придавали этому никакого значения. Под влиянием новой сел.-хоз. техники отдельные агрария переводили крестьян на чинш и обрабатывали землю вольнонаемным трудом.
В силу основного закона Александр I должен был созвать сейм. Созыв был назначен на 15/27 мая 1818 г. Внесенные правительством законы были все приняты, кроме закона о браке и разводе. Отклонение этого закона не рассматривалось как оппозиция правительству. На сейме присутствовал Александр, открывший его речью, полной всяких политических намеков. Оппозиции на сейме почти но было. Выступлоние Викентия Немоевского, отметившего неконституционные действия министерства, не обратило на себя внимания. Второй сейм (1820) открывался в политически неблагоприятной обстановке. В Европе и России господствовала реакция. Польские газеты стали выступать против цензуры и с критикой действий властей, как „Gazeta Codziеnna“. Газета эта вскоре под давлением цензуры закрылась. Был закрыт и „Orzel Bialy“, редактор его, Моравский, должен был искать убежища за границей. Вел. кн. Константин, диктаторски распоряжавшийся в Ц. Польском, арестовал многих лиц и без суда и следствия засадил в тюрьму. Петербург одобрил все его действия. Сейм был открыт 1/13 сент. 1820 г. тронной речыо Александра I. Вся она на этот раз была проникнута реакционными настроениями. Александр предостерегал сейм от увлечения европейским либерализмом. На этот раз правительственные проекты были отклонены. Оппозиция проявила энергичную деятельность. Ее возглавляли братья Б. и В. Немоевские, депутаты от Калишского воеводства. Они выступали с резкими обвинениями правительства в неконституционных распоряжениях. Раздраженный поведением оппозиции, Александр I в речи при закрытии сейма указал, что оппозиция задерживает восстановление отечества. Речь эта была угрозой по адресу конституции Ц. Польского. В Петербурге император уже готов был отменить конституцию указом, но был удержан мин. иностр. дел Каподистрией и английским послом. Дефицитное финансовое положоние Ц. Польского давало повод говорить о необходимости уничтожить конституцию. Александр предложил администр. совету заняться вопросом, может ли Ц. Польское при существующем положении вещей держаться собственными средствами, или оно доллжно принять иную форму, более соответственную его силам. Ответом на это явилась вся хозяйств.-финанс. политика К. Любецкого. В Ц. Польском наступила жестокая реакция. Сейм не собирался в течение 5-ти лет. Это нарушение конституции вызвало рост оппозиционного настроения. Отмена публичности заседаний сейма увеличила всеобщее раздражение. 3-ий сейм был открыт 27 апр. 1825 г. при тяжелой политической атмосфере. Сейм открылся резкой речью Александра. Правительственные законопроекты прошли, но оппозиция забросала сейм петициями по поводу незаконных распоряжений правительства. Впрочем, за недостатком времени петиции эти остались нерассмотренными. Последннй, 4-й сейм бым созван уже при Николае I (в 1830 г.). Политическая обстановка стала еще напряженнее. Разгул реакции принял грандиозные размеры. Суд и следствие над участниками тайных обществ вызвали общественное негодование. К вел. князю все питали ненависть. Сейм был настроен явно враждебно. Проект закона о разводе был провален. Подан был ряд запросов по поводу разных злоупотреблений. Николай был раздражен всей деятельностью сейма. Он покинул Варшаву с твердым намерением нзменить государственное устройство Ц. Польского. На удар Николая руководящие шляхетские круги были готовы ответить борьбой за независимость.
Россия и Ц. Польское представляли собой две разных государственных формации, внешне связанные можду собой единством монарха. Конституционный монарх Польши часто хотел быть самодержцом и не считался с конституцией. Принципы Священного союза и недовольство Александра польскими политиками содействовали изменению политического курса в отношении Польши. Назначение коммиссаром, вопреки конституции, Новосильцева, пятилетний несозыв сейма, введение цензуры, отмена публичности заседаний сеймов — все это были большие удары по конституции. Деятельность Константина, совершенно непригодного для выполнения дела, котороо требовало большого такта, вызывала всеобщее раздражение. К польской казне предъявлялись невыполнимые требования. Любецкому часто приходилось протестовать против незаконных распоряжений. Но Константин но считался ни с чем и тратил государственные средства по собственному усмотрению. Арест главы оппозиции, Викентия Немоевского, еще болео увеличил общое недовольство. Поведение Николая I во время коронации (май 1829 г.) также не предвещало ничего доброго. Неисполнение косвенного обещания относительно расширения территории Ц.Польского обострило нервное настроение. Шляхта стонала под налогами, крестьянство было придавлено и безжалостно эксплоатировалось помещиками. Русская политика не тронула и не могла тронуть господствующего положения шляхетства. Но шляхотство желало осуществлять свое господство собственными силами, без вмешательства какой бы то ни было другой власти. Добиться этого было возможно только путем революционной борьбы. Общеполитические условия жизни Ц. Польского создали легально-оппозиционное движение. Оппозиция выступала на сеймах и воеводских собраниях, вела агитацию, старалась увеличить число своих сторонников. Сила оппозиции увеличилась вследствие общего направления русской политики. Сначала Александр терпел оппозицию, потом стал принимать меры против нее, а это только усиливало оппозиционное настроение. Впервые, как уже было сказано, оппозиция выступила на сейме 1818 г. против законов о браке и разводе. В точение 1818 — 20 гг. в Калите возникает целая политическая, идеологически единая группа во главе с бр. Немоевскими (Моравский, Бернацкий, Качковский, Комарницкий). Оппозиция стояла на принципах буржуазного конституционного либерализма и не затрагивала никаких социальных проблем. Крестьянский вопрос был вне ее поля зрения. В своей основе оппозиция эта была целиком шляхотской. Оппозиционное настроение стало проявляться в печати, находившейся под влиянием франц. либоральной прессы („Constitutionnel“,„ Minerve Française“). Органами оппозиции были: „Gazeta Codzienna, Narodova i Obca“; с осени 1819 г. выходил „Orzel Bialy“; в 1821 г. стала выходить газета „Sibilla Nadwiélanska". Либеральная печать содействовала теоретическому углублению оппозиционного движения. На сейме 1820 г. оппозиция провалила правительственные законы и в своих запросах выступала против нарушения конституции. Сейм 1820 г. был ео триумфом. Пятилетний несозыв сейма, который по конституции должен собираться каждые 2 года, и реакционная политика Александра и Константина усиливали оппозиц. движение. На сейме 1825 г. оппозиция резко выступила против цензуры и мин. нар. просвещения и опять забросала сейм петициями. В период 1825 — 1830 г.г. оппозиция проявляла весьма энергичную деятельность. Арест В. Немоевского только усилил ее. Во время коронации Николая оппозиция организовала враждебные России манифестации, переходя от легальной политики к революционному выступлению. Сейм 1830 г. был необыкновенно бурным. Оппозиция отвергла все правительственные законопроекты и не желала никакого примирения с Николаем, который и сам начинал понимать, что все шляхетство охвачено оппоз. настроением. Константин признавал наличие среди польских дворян „преступных заблуждений“, „ложных понятий“ и „зложелательного корыстолюбия', но не считал, что это настроение было общим; большую часть шляхты он считал вполне лойяльной. Другого мнения держался Зайончек. Спорный вопрос был разрешен ходом революции 1830 г.
Появление в Ц. Польском тайных обществ явилось следствием общей политики правительства. Члены тайных обществ понимали невозможность нормального существования Ц. Польского в вынужденной связи с Россией и готовились к борьбе с ней во имя независимости Польши. Предшественниками тайных о-в были студенческие кружки для самообразовапия („Towarzystwo Akad. czcicieli nauk“, „Zwfyzek powszeclmy uczniew Uniw. Kröl.“), по эти организации скоро прекратили существование, т. к. администрация относилась к ним отрицательно. Студенчество было вынуждено перойти к конспирации. 3 мая 1819 г. зародилось масонское общество „Wolnomularstwo narodowe“ в целях укрепления национального польского духа во всех частях былой Польши и, в особенности, в армии. Во главе стоял майор Лукасипский (см.). В сфере влияния этого о-ва было студенчество и офицерство. Новосильцеву стало известно об этой конспирации. Тогда общество в 1820 г. закрылось, что дало возможность освободиться от нежелательных элементов. С большой осторожностью и отбором членов было основано 1 мая 1821 г. тем же Лукасинским „Патриотическое общество“, совершенно подпольная организация. Август Шнейдер, бывший масон, донес Константину о существовании общества. То же сделал в Париже бывший офицер Ст. Канарский. Русский посол сообщил о доносе в Петербург. Начались аресты в Польше и Литве. Следствие тянулось два года. В июне 1824 г. под давлением Константина военный суд приговорил Лукасинского к 9 годам крепости. Подп. Дорогойский и поруч. Добрлсицкий были приговорены к каторжным работам на 6 лет. Впрочом, последним не пришлось отбывать наказание. Лукасинский же был посажен в крепость Замостье. Отступавшие в 1830 г. из Ц. Польского русские войска взяли его с собой. По приказу Николая Лукасинский был посажен в Шлиссельбург, где и просидел до самой смерти своей в 1868 г. С арестом Лукасинского „Патриотическое о-во“ не прекратило своего существования. Участниками его являлись большею частью военные. Общоству удалось завязать связи с Пестелем, арест которого и обратил внимание на существование „Патриот. o-ва“. В начале 1826 г. во всем Ц. Польском происходили многочисленные аресты. Все обвиняемые были преданы сеймовому суду. Константин оказывал давление в смысле вынесения обвинительного приговора, но ожидания его не оправдались. Суд, за исключением геп. В. Красиньского, признал, что обвиняомыѳ не совершили никакого государственного преступления, и они были, присуждены к 3 месяцам тюрьмы, с зачетом предварительного заключения. Суд вынес свое решение 10 июня 1828 г. Приговор суда был оглашен только в 1829 г. Членам суда было выражено августейшее неудовольствие. Всех осужденных увезли в Петербург под предлогом личной ставки с участниками русских тайных обществ. Кшижановский, принимавший участие в сношениях с Южным тайным обществом, был посажен в Петропавловскую крепость (впоследствии он был сослан в Березов, где и умер в состоянии умопомешательства в 1889 г.). Разгром „Патриотич. о-ва" и суд пад участниками его не прекратили конспиратив. деятельности. В 1828 г. В. Смегловский организовал кружок в целях объединения славян во главе с Польшей, освобожденной от господства России, Австрии и Пруссии. Предполагалось захватить Николая во время коронации. Однако, этот план не встретил сочувствия. Смегловский был выслан из Варшавы мин. внутр. дел. Наибольшее значение имел военный союз „Zwiаzek Wojskowy“, организованный подпоручиком конно-гренадерского гвардейского полка П. Высоцким, инструктором школы подхорунжих. Он объединил вокруг себя группу офицеров, чем было положено начало обществу для защиты конституции. Состав о-ва был довольно пестрый: военные, студенты, литераторы, адвокаты, но в общем все это были лица дворянского происхождения. Общеевропейская ситуация — греческое восстание, турецкая война и участие в ней России, революции 1830 г. во Франции и в Бельгии — оказывала известное влияние на настроение и идеологию общества. Последнее интересовалось, главным образом, конституционно - правовыми вопросами. Для дворянской организации крестьянский вопрос, как было уже отмечено, остался вне поля зрения. Таким образом, оппозиц. движение было представлено исключительно средним и мелким шляхетством. Городск. население, иностранная буржуазия не принимали участия в этом движении и относились к нему отрицательно. Крестьянство было враждебно настроено в отношении землевладельцев. Революционное шляхетство было предоставлено самому себе. При общественной своей изолированности шляхетская революция успеха иметь не могла.
2. Польская революция («повстанье») 1830 г. Ц. Польское неизбежно шло к революции. Толчком к ной явилась Июльская революция 1830 г. Сначала революционное выступление было назначено на 16 октября, но состоялось оно только 29 ноября, по инициативе школы подхорунжих (Высоцкий). Восстание сделалось необходимым: полиция открыла следы заговора. Подхорунжие напали на Бельводерский дворец с целью убить ненавистного Константина, но он спрятался в комнате своей жены и благодаря этому спасся. Восставшие убили нескольких польских генералов, преданных Константину. Было произведено нападение на русские войска, но, в виду превосходства русских сил, оно кончилось неудачей. Русская армия была скоро стянута к Варшаве, во главе ее стал Константин. Оп проявлял, однако, пассивность к событиям; но желая вмешиваться во „внутренние дела“ поляков, он отступил из Варшавы. Революционная власть допустила это, совершив при этом непоправимую ошибку, за которую дорого заплатила польская революция.
В Ц. Польском не было партии, на которую могло бы опереться русское правительство. Последнее было поддерживаемо только бюрократией и зажиточной буржуазией („мещанством“): купцами, банкирами, фабрикантами. Шляхетство все было против России, но оно было неоднородным по составу. Знатные аграрии не хотели революции и разрыва с Россией, они хотели только восстановления конституции и были против всяких насильственных поступков. Аграрии надеялись угодливостью и переговорами добиться успеха. Либеральная же шляхетская демократия шла на полный разрыв с Россией и ставила вопрос о независимости Ц. Польского. Она готовилась к войне.
Ночью 29 ноября, уже после упомянутого выступления революционеров, был созван Административный совет. На нем, кроме министров, присутствовали также и другие доверенные лица. После заседания Любецкий и Чарторижский отправились к Константину и просили его вмешаться в события, но тот отказался. Административный совет, очень боявшийся волнений, принял ряд мер к ликвидации революции. Он выпустил от имени Николая воззвание к населению, поручил ген. Пацу командование армией, устранил одиозных генералов и чиновников. Константин уехал из Варшавы, уводя русские войска, и в конце концов власть оказалась в руках Хлопицкого (см.), старого боевого генерала. Хлопицкому удалось, выполняя поручение совета, сдержать революционный напор и сохранить в городе порядок. Адм. совет 1 дек. был реформирован. Образовалось фактическое правительство в составе: Чарторижского, Паца, М. Радзивилла (см. XXXV, 328), Кохановского, Немцевича (см. XXXII, 625/26), Дембовского, Хлопицкого, Малаховского, Островского и Лолевеля (см.). Последние четыре были представителями либерально-демократической организации. Руководящую роль в правительстве имели аристократы во главе с А. Чарторижским.
Правительство хотело обойтись без переворота и 2 декабря послало депутацию к Константину. Депутаты стояли на точке зрения договора 1815 г., требовали восстановления конститутуции, присоединения к Ц. Польскому других частей бывшей Р. П. и полной амнистии. Константин принял допутацию сухо, заявил, что не считает себя уполномоченным вступать в какио-либо переговоры, но в письменной форме засвидетельствовал свою „нейтральность“. Депутация опубликовала отчет о своей беседе с Константином. Хлопицкий принял на себя командование польскими войсками. Было приступлено к организации гвардии („стражи безопасности“) для защиты правительства. Уверенные в Хлопицком, аристократы были совершенно спокойны. Сторонники революции, не сумевшие создать революционного правительства, организовали политический клуб „Towarzystwo patryotyczne“ во главе с Лелевелом. Клуб сделал заявление правительству о необходимости немедленных действий против Константина. Аристократы, однако, но могли согласиться с подобной программой и пойти на уступки революционной партии. С своей стороны, клуб не доверял Админ. совету и послал в него своих четырех представителей (Мохнацкого, см., Махницкого, Брожковского, Плихтера). Соглашение с Константином было отвергнуто. Его просили разрешить польским войскам вернуться в Варшаву, а русские войска вывести из Ц. Польского. Константин дал на это согласие и выступил из пределов царства по направлению к Литве. Борьба внутри Админ. совета повела к ликвидации его и образованию временного правительства (Rzad tymczasowy) в составе 7 членов, во главе с Чарторижским. Временное правительство распорядилось созвать сейм, но не желало идти на разрыв с Николаем. Диктатор Хлопицкий, сторонник аристократической партии и противник революционных выступлений, не принимал мер подготовительного характера для борьбы с Николаем и являлся лишь охранителем порядка и спокойствия. Врем. правительство 10 дек. постановило отправить депутатов (Любецкого и Езерского) для переговоров с Николаем. Эта депутация была грубо встречена раздраженным самодержцем. Во время беседы шла речь не об уступках, а о полном подчинении. Дибич (см.) 1 янв. 1831 г. опубликовал заявление о данном ему поручении прекратить „прискорбные беспорядки“ в Ц. Польском. Начиналась русско-польская война.
Временное правительство назначило созыв сейма на 18 дек., но, по желанию Хлопицкого, отсрочило его до 20-го. Накануне созыва Хлопицкий имел беседу с депутатами сейма. Шла речь о гарантии конституции и о неприкосновенности границ Ц. Польского. Такая умеренная программа не могла удовлетворить среднюю и мелкую шляхту, считавшую войну необходимой и неизбежной. Вопреки Хлопицкому, сейм открылся 18 дек. Маршалом сейма был избран посол (депутат) В. Островский. Сейм, по предложению Малаховского, провозгласил восстание народным и приступил к сбору денежных средств. Это была уступка со стороны аристократич. партии. Хлопицкий, как противник политики разрыва с Николаем, подал в отставку. Временное правительство хотело удержать в своих руках власть и просило Хлопицкого остаться диктатором. Радикальная группа, не имевшая своего вождя, должна была согласиться с этим, но она добилась контроля над диктатором. Сейм выделил из своей среды сеймовую депутацию в составе председателя сената, маршала сейма, 8-ми сенаторов и 8-ми послов. Депутация контролировала действия диктатора и могла отстранить последнего от должности. Временное правительство прекратило свое существование. Вместо него был учрежден Высший народный совет, как орган исполнительной власти (Rada najwyzsza narodowa).
Из Петербурга были получены известия, неблагоприятные для поляков. Письма Николая к Хлопицкому и Соболевскому, бывшему председателю Адм. совета, раскрыли политику Николая полностью. Приехавший Езерский ознакомил Хлопицкого со всем тем, что происходило в Петербурге. Война надвигалась. Хлопицкий сложил с себя полномочия. 7/19 янв. 1831 г. был созван сейм, которому предстояло решить вопрос о правительстве. Ход событий дал перевес левым группировкам сейма. По инициативе Р. Солтыка, Николай и его семья были лишены польского престола. Это решение, записанное в сеймовый протокол 13/25 янв., явно делало необходимым для Польши готовиться к войне. Однако, единства в действиях партий не было. Аристократии удалось удержать в своих руках командование армией. Главнокомандующим был назначен кн. Мих. Радзивилл, с военной точки зрения ничего собой не представлявший. Хлопицкий дал обещание помогать ему советами и указаниями. События привели к централизации власти. Образовалось национальное правительство в составе 5-ти человек (Чарторижский, Вик. Немоевский, Моравский, Лелевель, Баржиковский). Новое правительство должно было коллективно выполнять функции королевской власти. Большинство голосов в правительстве принадлежало радикально-политич. организации. Сейм в целом был сторонником конституционной монархии. Национ. правительство повело энергичную политику с целью вызвать вмешательство иностранных держав, но политика эта не дала никаких результатов. Гроховская битва (13 февр. 1831 г.; см. ниже) вызвала отставку Радзивилла. Главнокомандующим был назначен СкржинецкиЙ (см.), старый, боевой офицер. Он окружил себя знатными особами, что вызвало естественное недоверие со стороны фронтовых военных и левых радикальных групп. Скржинецкий, понесший поражение при Остроленке 14/26 мая, оставался во главе армии до 11 августа, когда он был отстранен и заменен ген. Дембинским (см.). Эта замена означала переход военной власти в руки радикальных элементов. Аристократич. партия в лице своего главы Чарторижского формулировала свою программу как борьбу за политическое и национальное освобождеиие, не касаясь вопроса о крестьянстве. Аграрии избегали ставить этот вопрос, так как опасались возможного выступления крестьян против землевладельцев. Демократическая партия развила широкую деятельность в лице „Патриотического об-ва“ и издавала газету „Курьер Польский“. Впоследствии от демократов откололась радикальная группа во главе с Жуковским-Лелевелом. Она отстаивала демократическую республику и издавала газету „Nowa Polska“. Однако, обо группы демократов в своих программах также не поставили на обсуждение сейма крестьянского вопроса. Внутри демократов все время шла большая борьба. В зависимости от положения на фронте усилилось влияние радикальной группы, руководимой Мохнацким и Лолевелем, что вызывало большое волнение в среде аристократов, опасавшихся постановки крестьянского вопроса во всей его широте. Но опасения аристократов были напрасны, т. к. безразлично все землевладельцы крепко дежались за феодальное право. Классовая однородность революционных сил и состава нац. правительства никоим образом не позволяет назвать революцию 1830 г. народной. Это была только шляхетская революция.
Основные средства для финансирования революции дал Польский банк. Но вклады его в Пруссии и Австрии были конфискованы. Банк пытался заграницей произвести заем, но безрезультатно. Поступали добровольные пожертвования, гл. обр. со стороны аристократии; новые налоги дали некоторые средства для ведения военных действий. Русское правительство заявило, что оно не признает никаких польских займов. Это сделало невозможным заключение предполагавшегося займа. В Лондоне была выпущена лоттерея; во Франции была объявлена подписка. Результаты, однако,были самые ничтожные. Отсутствие средств было одной из причин неудачи революции. Пруссия и Австрия заняли враждебную позицию в отношении революции. Они не только конфисковали деньги Польского банка, они закрыли свои границы, сделали невозможным достатку оружия, захватывали официальные письма, перлюстрировали частную переписку и копии давали русскому послу. Бумаги французского правительства — донесения консула Дюрава, имевшие большое политическое значение, — становились известными России. Пруссия и Австрия снабжали русские войска фуражем и провиантом и предоставляли необходимые кредиты. В интересах России Пруссия нарушила карантинные правила, установленные для борьбы против холерной эпидемии, несмотря на то, что этим увеличивалось распространение холеры в самой Пруссии. Она предоставила даже понтонный материал для перехода войск через Вислу около Торна, что обеспечивало тыл русской армии. Вообще Пруссия и Австрия оказали неоценимые услуги русской армии, которая, после вспыхнувшего у нее в тылу восстания в Литве и Белоруссии, оказалась без денег, провианта, снаряжения, амуниции и военных припасов. Пруссия и Австрия шли на ликвидацию Ц. Польского. Моттерних с самого начала был недоволен существованием конституции в русской Польше. Пруссия также не сочувствовала национальным устремлениям шляхты. Между тем, временное правительство возлагало надежды на вмешательство Европы. Оно послало дипломатическими агентами князя К. Чарторыжского в Вену, Велепольского (см. XII, 130), потом Валевского (см.) в Лондон, Княжевича и Плятера — в Париж и Мостовского — в Берлин. Заграничные польские дипломаты повели широкую деятельность в интересах революции, публиковали статьи, агитировали в обществе, собирали добровольные пожертвования, закупали оружие, стремились добиться у европейских правительств признания революции посылкой консулов в Варшаву. Вся дипломатия действовала в духе программы аристократической партии и всегда осуждала выступления радикальных демократов. Франция долгое время относилась равнодушно к польской революции. Людовик-Филипп не хотел ссориться с Россией. Правительство Франции в лице Себастьяни рекомендовало полякам полное подчиненно Николаю. Такой же политики держалось и английское правительство сначала в лицо Уэлиигтона, а потом Грея и Пальмерстона. В это время внимание Франции и Англии занимал бельгийский вопрос (см. V, 309/10), не давая возможности сосредоточить внимание на Польше. В связи с неудачами русской армии, Франция в июле 1831 г. сделала России дружественное представление; Англия не поддержала его; Австрия и Пруссия отвергли это предложение. Намерение временного правительства предложить корону одному ив австрийских эрцгерцогов кончилось неудачей. Пруссия также отклонила предложение польской короны прусскому принцу. Временное правительство посылало агентов в Финляндию и Швецию. Однако, Залусский был выслан из Швеции. С Турцией также шли переговоры, но без результата. После взятия Варшавы (26 авг. 1831 г.) вопрос об интервенции отпал. Европейские державы (Англия и Франция) хотели сохранить за Польшей конституцию 1815 г., ссылаясь на постановление Венского конгресса. Это выступление успеха не имело. Николай объявил это вмешательством во внутренние дела России. Меттерних составил особый меморандум, в котором доказывал, что Венский конгресс не гарантировал польскую конституцию. Пруссия и Россия полностью присоединились к толкованию Меттерниха, считая, что каждое правительство имело право давать Польше ту или другую организацию по собственному усмотрению.
Ход кампании 1831 г. Русская армия, приготовленная для подавления революции во Франции и Бельгии, в количестве 120 тыс. чeлов. и 400 орудий, под начальством Дибича, была всем составом направлена против Ц. Польского. Поляки располагали хорошей армией в количество всего 28 тыс. чел. С плохо обученными резервами армия доходила до 50-ти тыс. В армии замечался недостаток в командном составе, не говоря уже о снаряжении. Русское правительство было уверено, что вся кампания кончится в течение зимы. Переоценивали таланты Дибича и не учитывали ряда обстоятельств, в частности сопротивляемости револ. армии. 24 янв. (5 февр. нов. ст.) 1831 г. русские войска перешли границы Ц. Польского. Столкновение обеих армий уже было близко. Польская армия занимала место между Варшавой, Модлином и Сероцком. В ее руках был бассейн Вислы. 2(14) февр. под Сточеком (Stoczek), на юго- вост. от Варшавы, ген. Дворницкий столкнулся с корпусом Гейсмара. Польская кавалерия разбила Гейсмара, но не могла его преследовать. Поело небольших сражений под Калушиным и Добром, где Скржинецкий выдержал натиск корпуса Розена, русские войска двинулись к варшавскому предместью Праге. На пражских болотах в феврале происходили бои: под Вавром 7 (19) февр. и под Гроховым 13 (25) февр., где столкнулись главные силы обоих армий. Битва была необыкновенно упорной. Силы были неравные: на 100 тыс. русских 30 тыс. поляков. Революционная армия стойко выдерживала атаки, но поле битвы осталось за русскими. Поляки отступили к Варшаве. Однако, Дибич не в силах был развить преследование; свое бездействие он объяснял усталостью армии, совершавшей длинные переходы при тяжелых зимних условиях, и боязнью остаться без провианта, вследствие угрозы путям к Вильно, через которую производился подвоз. Николай считал эту задержку временной, полагая, что без меры предосторожности относительно Вильны были приняты. Гроховская битва выбила из строя раненого Хлопицкого. Диктатор Радзивилл ушел в отставку, но остался в армии. Его место занял Скржинецкий. Начальником штаба был назначен Хшановский, а главн. квартирмейст. Прондзинский (см.) — все старые военные. Хшановский был генералом русской службы, принимал участие в русско-турецкой войне, но не имел военных дарований. Врем. правительство приняло энергичные меры к рекрутированию солдат. Была создана 70 тыс. армия. Бороться все-таки было трудно, и вся надежда была на вмешательство держав. Пока русская армия находилась в бездействии, польское командование взяло в свои руки инициативу. Дибич оставил часть своих войск под Варшавой, под начальством Гейсмара и Розена, а сам отступил к границе Ц. Польского. Он поджидал в Седлеце прихода главных сил. В ночь с 18 (30) на 19(31) марта корпус Гейсмара был разбит под Вавром, а корпус Розена — под Вел. Дембом. Русские войска были вынуждены отступить. Одновременно отправлена была польская кавалерия под началом Дверницкого в целях поднятия восстания на Волыни. Начавшаяся революция в Литве и Жмуди и в Подольи имела большое значение для корпуса Дверницкого, который 3 марта с 15-ю тыс. солдат перешел около Пулав Вислу. Вслед за ним наступал ген. Крейц. Люблин был взят русскими. Дворницкий укрылся в крепости Замостье, проник оттуда на Волынь, но был разбит русским отрядом Ридигора (см. XXIII, 660) и в конце концов перешел 27 апреля (9 мая) на территорию Австрии, в Галицию, где и был разоружен австрийцами. В то же время Николай, чтобы поправить положение на фронте, послал в Польшу гвардию в составе 25 тыс. под командою в. к. Михаила Павловича (см.). Она расположилась 19 мая между Бугом и Наревом, что прервало сообщение поляков с Литвой. Дибич находился за Бугом. После долгого совещания польское командование решило напасть на гвардию. Около Варшавы был оставлен корпус Уминьского. В поход пошло 44 тыс. человек с 100 орудий. Наступление было замечено, и гвардия отступила к Тыкотину. Корпусу Хлаповского удалось прорваться в Литву для оказания помощи литовским повстанцам. Зато Скржинецкий не мог преследовать гвардию. Дибич стал наступать, и 14 (26) мая произошла кровопролитная битва при Остроленке. Полякам не удалось отстоять мост, и русские оказались на правом берегу Нарева. Военный совет принял решение отступить к Варшаве. Корпус Рельгута был направлен в Литву на помощь Хлаповскому. Белоруссия и Литва имели большое стратегическое значение для обеих армий. Начавшееся там шляхетское движение было поддержано корпусом Хлаповского и Гельгута. Захват Вильны 7 (19) июня не удался. Разбитый русскими войсками, Гельгут под дальнейшим напором русских резервных войск был вынужден уйти на территорию Пруссии. Так рушились надежды на Литву, как уже раньше — на Волынь.
Дибич после Остроленки направился к Пултуску и готовился к переходу Вислы у прусской границы. Все эти военные действия осложнялись холерой, производившей (с мая) сильноо опустошение в обоих армиях. 29 мая (11 июня) от холеры умер Дибич. Его место временно занял Толь (см. ХXIII, 661), начальник штаба, а потом был навначеп Паскевич (см.), прибывший в русскую армию 13 (25) июня. Паскевич, заняв укрепленные позиции, готовился к переправе через Вислу все там же, близ прусской границы. Скржинецкий бездействовали был занят дипломатической перепиской с Австрией и Пруссиой. 31 июля (11 авг.) он был отстранен, его место занял ген. Дембинский. Переправа русских войск через Вислу на границе с Пруссией прошла удачно. В начале августа русские были уже под Варшавой.
Положение на фронте создавало в Варшаве напряженную атмосферу. Циркулировали слухи о необходимости заключения мира, а также об измене отдельных лиц. Заседание «Патриотич. о-ва» 15 авг. было очень бурным. Была отправлена депутация к правительству с требованием разъяснения. Движение проникло вглубь населения Варшавы и вылилось в убийство ряда лиц, заподозренных в измене (Янковский, Буковский, Салацкий, и др). Трупы убитых были повешены на фонарях. Эти события производи на Западе отрицательное впечатление и содействовали известному повороту в настроении Европы относительно Польши.
17 авг. сейм признал временное правительство неспособным управлять страной. Эта резолюция означала поражение аристократической партии и победу радикальных элементов. Во главе правительства был поставлен президент, ген. Круковецкий, пользовавшийся доверием республиканцев, но плохой военный. Его положение было очень тяжелым. К Варшаве стянуто было до 40 тыс. польских войск. Объявленное „поголовное ополчение“ не дало ожидавшихся результатов. На требование Паскевича от 23 авг. (4 сент) покориться под условном амнистии, Круковецкий не согласился и должен был выдержать двухдневный штурм Варшавы (25/26 авг. — 6/7 сент.). После штурма он хотел капитулировать, но сейм запротестовал, и Круковецкий ушел в отставку. Его место занял Б. Немоевский. Борьба, однако, была бесполезна, и новый главнокомандующий Малаховский, сменивший Дембинского, подписал капитуляцию Варшавы, согласно которой революционные войска получили право в течение 48 часов уйти из города. Революционные армии отступили из Варшавы на Модлин, Закрочин, Плоцк. В конце концов, они были вынуждены перейти в Пруссию. Правительство удалилось туда же. Территория Ц. Польского скоро вся оказалась в руках Паскевича, которому поручено было управление Польшей с весьма обширными полномочиями. Вскоро он сделан был наместником Царства Польского.
3. Ликвидация и последствия революции 1831 г. Взятие Варшавы поставило вопрос о будущем Польши. Было ясно, что положение ее изменится. В России и дворянство и купечество не желали самостоятельности Ц. Польского. Купечество хотело иметь свободный доступ на польский рынок; крепостническому дворянству конституция Польши была ненавистна сама по себе. 16 сент. 1831 г. организовано было временное правительство во главе с сенатором Энгелем, а 20 февр. 1832 г. был опубликован Органический статут, устав королевства, выработанный в особом польском комитете (Statuts organiques pour le Royaume de Pologne). Статут признавал существование Ц. Польского, как особой территории, в национальном и политическом отношениях. Отдельный сейм, коронация и национальная армия были уничтожены. Польше было предоставлено самоуправление. Языком администрации, суда и школы оставался польский. Чиновниками могли быть и поляки и русские. Законы опубликовывались на русском и польском языках. Кодекс Наполеона был сохранен. Государственный и административный советы были сохранены, как высшие админ.-законосовещательные органы. Но все законопроекты поступали на рассмотрение Департамента интересов Ц. Польского при Госуд. совете России, и законодательная власть, как и во всей империи, принадлежала императору. Все управление Ц. Польского находилось под контролем русского Гос. совета. Этим постепенно подготовлялось полное слияние прежней Польши с империей. Статут был объявлен в Польше 13 (25) марта 1832 г. Наместником был назначен Паскевич. Одновременно введено было военное положение.
Для суда над участниками революции был учрежден 13 (25) февр. 1832 г. особый уголовный суд из русских и поляков. Большинство обвиняемых отсутствовало. Суд был комедией, — он лишь исполнял волю Паскевича. Всего было привлечено к суду 1.836 чел. Из них 29 чел. были казнены, остальные подверглись ссылке в Сибирь или высылке из пределов Ц. Польского. Имения осужденных были конфискованы и розданы русским чиновникам.
Последствия восстания в народнохозяйственном отношении были очень тяжелые. Край был разорен, хозяйство находилось в упадке, крестьянство голодало и не могло далее засеять поля. Шоссейные дороги были испорчены. Потеря большей части интеллигенции была катастрофична для культурной жизни страны.
Органический статут в целом но был приведен в исполнение и являлся только промежуточной формой к полному слиянию Ц. Польского с империей, уже подготовленному экономической связью между ними. В 1837 г. были отменены воеводства и введено деление на губернии. Границы губерний были установлены только в 1844 г. Наместнику было дано право приговаривать к смертной казни. В 1841 г. был уничтожен Гос. совет Ц. Польского. Дороги были переданы министерству путей сообщения. Уголовный кодекс 1818 г. был отменен, и в 1847 г. был опубликовал новый уголовный кодеке (Kodeks kar glöwnych i poprawezych). Гражданский кодекс подвергся частичным изменениям. Все управление Ц. Польским было сосредоточено в канцелярии наместника. В делопроизводство и судах стали употреблять русский язык.
Чиновники держали себя вызывающе, как победители, и были в большинстве случаев взяточниками. С Органич. статутом фактически вовсе не считались. 19 ноября 1831 г. правительство закрыло варшавский университет. В мае 1832 г. был закрыт университет в Вильно, а в 1834 г. — кременецкий лицей. Закрывались одно за другим научные общества. В 1839 г. был учрежден варш. учебн. округ; в гимназиях вводили русские программы. Польская молодежь должна была учиться в русских университетах. Для этой цели был открыт университет в Киеве, русский язык в школах сделан был обязательным. Жесткость цензуры убила всякую печать.
Экономическое развитие и общественные отношения. Революция и ее поражение бедственно сказались на положении Польши в экономическом отношении. Население резко убыло, с 4.138 тыс. в 1829 г. до 3.762 тыс. в 1831 г., с лишком на 9%, и эта громадная убыль выравнивается только к 1835 г., когда численность населения опять достигает 4 с небольшим миллионов (1.188 тыс.). Страна начинает постепенно оправляться после пережитой катастрофы и за следующее 5-летие обнаруживает уже прирост в 300 тыс. чел. Растет и становится в центре внешней торговли и всей экономики Польши хлебный экспорт в Англию. Отмена „хлебных законов“ в Англии (см. XLV, ч. 2, 480/81) ведет к коренной перестройке сельского хозяйства в Польше. Помещики начинают сильно расширять запашку и, пользуясь тем, что крестьяне имеют на свои наделы только права аренды, предпринимают беспощадную „чистку поместий“ — сгоняют крестьян с их земли. В обработке помещичьей запашки барщина начинает заменяться вольнонаемным трудом, как более производительным, а крестьяне частью переводятся на чинш. Помещичье хозяйство совершенствуется: все более распространяется плодосменная система, начинают применять искусственное удобрение, значительно улучшается скотоводство. Для среднего и мелкого шляхетского землевладения такая перестройка хозяйства оказывалась не по силам из-за недостатка нужных для того средств; оно продолжает попрежнему всецело пользоваться барщинным трудом, еще более налегая на крестьянина. Крестьянский вопрос обостряется. Указом 4/16 окт. 1835 г. в имениях, конфискованных у участников восстания и розданных русским военным и чиновникам, была отменена барщина и заменена денежным чиншем. Но только закон 26/Ѵ (7/ѴІ) 1846 г. коснулся и частных землевладельцев. Самое главное его значение в том, что он отвел опасность дальнейшего захвата помещиками крестьянской земли. В силу этого указа в каждом имении земли, исстари состоявшие в пользовании крестьян, должны быть выделены особо, как „крестьянские земли“, и ни в какой части не могут быть прирезаны к экономии. При условии исправного отбывания положенной барщины и иных повинностей крестьянин не может быть лишен своего участка. Он может оставить свою землю, предупредив о том помещика за три месяца до конца сельскохозяйствонного года. Но освободившийся таким образом участок помещик обязан был сдать крестьянину же. Далее, указ предписывал, чтобы барщина по превышала двух дней в неделю, запрещал увеличивать повинности крестьян и некоторые из них вовсе отменял. Землевладельцы и арендаторы обязаны были представить „табели престационные“ — опись крестьянских хозяйств и их повинностей. Однако, указ 1846 г., положив конец дальнейшему захвату крестьянских земель, не сделал ничего для обеспечения землей обезземеленных и безземельных крестьян, и ко времени второй революции две пятых всего польского крестьянства оказываются безземельными: состав безземельных дворов исчислялся в 1.339.120 душ об. пола; имели же наделы 1.995.304 д. о. п. Из надельных крестьян меньше четверти — 434 тыс. — сидели на казенных землях и платили чинш, а остальные три четверти — 1.561 тыс. — были помещичьими и, следов., отбывали барщину, только в крупных имениях местами замененную владельцами оброком. В общей совокупности крестьянские надельные земли составляли около 3 млн. га, или 27,6% всей площади страны. Крестьян собственников своей земли было всего, считая с семействами, 22 тыс. душ, владели они лишь 28 тыс. га. Остальная земля вся принадлежала помещикам, казне, мелкой шляхте и в незначительном количестве еще мещанам, иностранным колонистам и т. п. Помещичий класс насчитывал 27 тыс. душ о. п., мелкая шляхта — 171 тыс. д. о. п. Доминировали во всей политической и социальной жизни страны эти 5—6 тыс. помещиков, не только владевших громадной частью всей земельной площади, но умевших извлекать из своих имений громадный доход благодаря выгодным условиям сельскохозяйственного экспорта, хорошо поставленной технике хозяйства, прибыльным производственным предприятиям, связанным с ним (винокуренные и др. заводы), и, прежде всего, благодаря исключительной дешевизне труда при огромном количестве безземельных крестьян. А когда началась крестьянская реформа в России, по отношению к Польше она проводилась (до революции 1863 г.) чрезвычайно мягко. Закон 16/28 окт. 1858 г. о добровольном очиншевании в частновладельческих имениях в Ц. П. не встретил почти никакого отклика. Столь же безрезультатным оказался и закон 4/16 мая 1861 г. об „окупе“, а более решительный указ 24 мая/5 июня след. года об обязательном очиншевании уже запоздал и лишь ускорил взрыв. Мелкая шляхта, державшаяся исключительно даровым трудом крестьянина, видела в отмене барщины окончательную свою гибель.
Торговый капитал питался главн. обр. экспортом и был тесно связан с интересами экспортирующего крупного землевладения. Промышленный капитал серьезного голоса в общественной жизни еще не имел. Он медленно выходил из стадии ремесла и кустарничества и за 30-летие между первой и второй революциями сделал очень слабые успехи. Новый таможенный тариф 12 ноября 1831 г. сильно, в несколько раз, поднял пошлины на польские товары, ввозимые в Россию (хотя, впрочем, все же не доводя их до высоты обложения иностранных товаров), а с 1834 г. был отменен беспошлинный транзит польских товаров в Китай через Кяхту. Последствием этого явился сильный упадок шерстяной промышленности. Более мелкие предприятия должны были закрыться, другие держались только благодаря поддержке Польского банка. По официальным данным, весьма однако недостоверным, стоимость продукции шерстяной промышленности упала с 5,7 млн. руб. в 1829 г. до неполных 2 миллионов в 1832 г., и даже в 1850 г., когда последствия революционной катастрофы должны были давно изгладиться, не поднялась выше 2,5 млн.; затем наблюдается некоторое оживление, но все же еще в 1860 г. продукция стоит ниже уровня 1829 г., оцениваясь всего в 4,3 млн. руб. Несколько лучше было в хлопчатобумажной промышленности, работавшей в то время на внутренний рынок. Она растет, расширяются центры ее — Лодзь, Пабианицы, Сосновицы, Заверцо; но развитие это идет все же очень медленно: стоимость ее годового производства оценивается в 1840 г. в 2,5 млн. руб., в 1850 г. поднимается до 2,7 млн., и даже в 1860 г. почти не превышает 3 млн. руб. В 1833 г. основывается Жирардовская мануфактура, и начинается фабричное развитие льняной промышленности. Однако, и здесь продукция за 20 лет, с 1841 по 1860 г., повышается всего с 900 тыс. руб. до 1.247 тыс. Заметнее был рост в каменноугольной промышленности.
Благоприятное влияние на развитие промышленности оказало проведение в 1815 — 48 гг. Варшавско-Венской жел. дороги. Очень крупное значение имела отмена в 1850 г. таможенной границы между Ц. П. и Россией, но полностью значение этой меры сказалось лишь через много лет, после крестьянской реформы в России и развития в ней железнодорожной сети. Некоторое представление о сравнительном значении различных отраслей польской промышленности перед революцией 1803 г. могут дать несколько более достоверные сведения, относящиеся к ближайшему времени после революции. По материалам, относящимся к 1865 г., в этом году первое место по валовой стоимости продукции занимала обработка питательных и растительных продуктов; стоимость эта определяется в 35 млн. руб., что составляет с лишком 60% всей продукции фабрично-заводской промышленности Польши в 1865 г. (57 млн. руб.); из общего числа рабочих в 64.000 на нее приходится более трети — 24.832; в текстильной промышленности, в общей совокупности ее отраслей, рабочих занято несколько больше — 26.642, но продукция оценивается всего в 12,3 млн. руб.; обработка металлов и ископаемых занимает всего лишь 6.522 рабочих при продукции в 6,3 млн. руб.; обработка животных продуктов насчитывает 6.108 рабочих, а продукция ее оценивается всего в 3,5 млн. руб. В текстильной промышленности первое место по сумме производства принадлежит шерстяной промышленности (6,3 млн. руб.), по числу же занятых рабочих (8.290) она далеко уступает хлопчатобумажной, занимающей 12.725 рабочих, но вырабатывающей продуктов лишь на 5 млн. руб.; льняное и пеньковое производства имеют всего 5.534 рабочих и показывают продукцию на сумму менее одного миллиона руб. (941 тыс.); значенио шелкового и полушелкового производства по этим данным совершенно ничтожно (число рабочих показано в 94, продукция — в 75 тыс. руб.).
Из изложенного ясно, что ко времени второй революции все должно было определяться главнейшим образом условиями сельского хозяйства и аграрными отношениями — и экономическое положение и политические настроения различных классов и слоев населения, а вместо с тем и общее направленно русской политики по отношению к Польше.
Церковная политика была направлена против католицизма и католич. духовенства, принявшего столь деятельное участие в революции 1830 г. Многие монастыри были закрыты, их земли конфискованы. В 1833 г. в Ц. Польском была учреждена православная епархия. Католическое духовенство было поставлено под ведение комиссии внутренних дел, во главе которой стоял православный. Епископы Ц. Польского отказались подчиняться этому, как канонически неправильной мере. В ответ на это был запрещен созыв соборов, устройство миссий, а также основание обществ трезвости. Католич. церковь и русская власть заняли непримиримо враждебную позицию в отношении друг друга.
Режим Паскевича создавал невыносимые условия жизни. Лелевелевский комитет в Париже (см. ниже) решил, что в России имеется почва для революции и отправил в Ц. Польское одного из зачинщиков восстания 1831 г., полковника И. Заливского, лично храброго, но весьма легкомысленного. Он пытался вести агитацию среди крестьян, но не имел успеха. Отступая, Заливский был схвачен на границе Австрии и посажен в крепость. Та же участь постигла и другие партизанские отряды. Их начальники — Дзевицкий, Бялковский, Лубеньский — попали на каторгу. Партизанское движение в Польше провалилось. В Литве М. Волкович собирался напасть на русский гарнизон в Слониме. Сам он погиб на виселице, сопровождавшие его крестьяне были избиты и сосланы на каторгу. Все эти факты осудили партизанщину. Было ясно, что без подготовки общественных сил революц. движение невозможно. В конце 30-х годов через Украину пробрался в Литву. С. Конарский — эмиссар «Общества польского народа», революционного союза, созданного по инициативе „Молодой Польши“, — приобревший большое влияние среди студентов медицинской академии в Вильне. Скоро все участники его кружка были арестованы. Конарский подвергся пытке и в 1839 г. был расстрелян в Вильне. И в Литве и в Ц. Польском возникали отдельные революционные общества с республиканскими устремлениями. Это были организации узко-кружкового шляхетского характера, и успеха они иметь но могли. За участие а тайных обществах участники расплачивались казнями, ссылкой в Сибирь, на каторгу в Нерчинск.
Диктатура Паскевича была осуществлена полностью. Палка и кнут поддерживали режим. Все общественные классы, за исключением крестьянства, относились враждебно к правительству. Крестьяне же надеялись, что правительство передаст им помещичьи земли. В течение 1846-48 гг. в Польше были крестьянские волнения. Над помещиками висела угроза резни (ср. ниже — III. Галиция). Само правительство испугалось крестьянских волнений. С 1849 г. крестьянский вопрос был снят с очереди. Было признано необходимым, ослабив политическое положение шляхты, все же поддерживать ее социально-экономическое господство.
Наступившая с конца 40-х гг. реакция выразилась в Ц. Польском в запрещении распространять сочинения эмигрантских писателей, в затруднении поездок заграницу, в лишении всяких прав окончивших учебные заведения за границей. Были приняты меры, чтобы молодежь не поддерживала связей с краковским университетом. Сочинения Словацкого, Мицкевича, Красинского и некоторых др. писателей были запрещены. Уличенные в чтении этих авторов арестовывались и высылались. Печать была под гнетом цензуры. Плата за право учения была повышена. Иностр. языки, история и философия в школьном преподавании были урезаны. Гимназия стати доступными лишь для детей дворян и чиновников. Для девиц был учрежден в Варшаве Александрийский институт (переведенный в 1813 г. в Пулавы, переименованные в Новую Александрию, откуда в 1882 г. институт вернулся снова в Варшаву). Домашнее воспитанно находилось под государственным контролем. Частные учителя были обязаны подвергаться экзамену и давать обещание — преподавать согласно правительственным предписаниям.
Польская эмиграция. Манифест 20 окт. 1831 г. ставил вне закона револ. правительство, всех офицеров и других активных участников революции. Только унтер-офицеры и солдаты имели право вернуться домой. Всем поставленным вне закона пришлось направиться за границу, гл. обр. во Францию. Париж стал убежищем для значительной части эмигрантов. Для помощи полякам организован был франко-польский комитет (Лафайот). Эмигранты разделились на несколько групп. Сначала либеральные конституционалисты образовали (в 1831 г.) Временный комитет во главе с Б. Немоевским из 5-ти послов сейма („Tymczasowy Komitet émigra cyi polskiej“). Этa группа не имела влияния. Ее место скоро занял возникший в конце того же года „Народный комитет“ во главе с Лелевелем («Komitet Narodowy»). Консерваторы объединились вокруг Чарторижского, ставшего в центре польской эмиграции („Hôtel Lambert“). Группа Лелевеля все свое внимание обратила на изучение причин неудачи революции и занималась критикой и осужденном действий вождей и правительства. Эта группа считала, что будущее освобождение Польши можот быть только делом революционной солидарности европейских народов. Консервативная партия старалась укрепить свои связи с европ. дворами, в особенности с Францией, чтобы в удобный момент поднять польский вопрос. Группа Лелевеля в скором времени прекратила свое существование. Впоследствии из ее недр вышло новое объединение под названием „Zjednoczenie“ („Соединение“). Эта группа считала, что необходимо всеми национальными силами добиться нац.-политич. освобождення и только потом заняться разрешением спорных внутренних вопросов.
Неудача партизанских движений указала на необходимость подготовительной работы для народного восстания. Республиканские демократы были недовольны существующими эмигрантскими организациями. В марте 1832 г. они основали „Демократическое общество“ („Towarzystwo democratyczne“). Демократы объявляли о своем разрыве с прошлым и хотели обосновать народное дело на общественной революции. Они относились особенно враждебно к шляхте, считая ее преградой к достижению просвещения и свободы. „Демократ. общество“ делилось на секции, во главе которых стояла так наз. „Централизация“, которая руководила всей деятельностью общества. В Познани существовал центральный познанский комитет, как орган „Демократ. общества". Демократическая организация дала выход своей революц. энергии путем участия в рев. движении 1840— 1818 г. г. в Галиции, Кракове и Познани (см. ниже). Члены общества приняли участие и в венгерской революции 1848-49 г. в надежде, что свободная Венгрия поможет Польше добиться своей независимости. Были попытки поднять восстание в Литве, но все они кончились неудачей. Наконец, необходимо отметить, что с организацией мацциниевской „Молодой Европы“ образовалась при ней самостоятельная секция «Молодая Польша» (Mlada Polska), с комитетом в Берне. Во главе ее стоял, впоследствии казненный в Вильне, Конарский (см. выше).
4. Ц. Польское накануне революции 1863 г. Кончалась Восточная война (1858-56). „Демократ. общество“ снова послало своих эмиссаров в Ц. Польское для поднятия восстания. Но и эта затея не имела успеха. Демократы, при поддержке консерваторов, хотели ввести в Ц. Польское организованные ими легионы, но Англия и Франция были против этого. Часть поляков приняла участие в Восточной войне на стороне турок под именем султанских казаков. Организаторами их были М. Чайковский (Садык-паша, см. XLV, ч. 3,545/40) и В. Л. Замойский, между которыми все время шла борьба. Заключение мира разрушило польские ожидания. Еще до этого, в 1855 г., умер Николай I, а в следующем году и Паскевич. Наместником Ц. Польского был назначен Горчаков (см. XVI, 90), командовавший армией в Восточную войну. При заключении Парижского мира (1856) французское правительство хотело поставить на рассмотрение польский вопрос, но англо-французский антагонизм но позволил приступить к его обсуждению.
Однако, полное крушение политики Николая и Паскевича было очевидно: польский народ не был уничтожен и продолжал существовать. В то же время Ц. Польское после отмены таможенной границы все теснее экономически связывалось с Россией. Для польской промышленности русский рынок получал все большее значение. Понятно, что польская буржуазия хотела только спокойствия. С своей стороны и шляхта, боявшаяся своих крестьян, также хотела мира. Благоприятная хозяйственная конъюнктура поддерживала эти настроения господствующих классов. Считаясь с этим, правительство Александра II взяло более примирительный курс в отношении Ц. Польского: военное положение было отменено, цензура облегчена, в Варшаве учреждена медико-хирургическая академия. Однако, присутствие Муханова (см. XXIII 671), директора правит. комиссии внутр. дел и попечителя учебного округа, все еще говорило о старом курсе правительства. В мае 1856 г., при посещении Варшавы (см. II, 150), новый император произнес на приеме дворян, сенаторов и высшего духовенства большую речь, которая уничтожила надежды поляков. Он заявил, что установленный порядок останется без перемен, и советовал полякам оставить всякие мечтания («point de rêveries», повторил дважды Александр). Эта речь вызвала большое раздражение в эмигрантских кругах.
Облегчение условий политич. существования содействовало развитию политич. самодеятельности в Польше. Европейская политич. обстановка, борьба Италии за объединение содействовали укреплению этих национальных демократических тенденций. На этом землевладельцы сходились с буржуазией. Центром политич. деятельности аграриев сделалось „Земледельческое общество“ („Towarzystwo rolnicze“), председателем которого был А. Замойский (см.), показавший себя прекрасным политич. организатором. Общество ставило себе задачей заниматься сельским хозяйством и устройством крестьянского быта. Муханов был против организации общества, по Горчаков поддержал эту идею. Аграрии и буржуазия не стремились к разрыву с Россией, но считали необходимым изменение политических условий жизни Ц. Польского. Съезд в Варшаве трех императоров (1860) являлся предостережением для польских партий. Буржуазия и аграрии образовали консервативную партию, известную под названием „белых“. Противоположная группа— „красные“ — составилась из ремесленников, мелкого мещанства, студенческой молодежи, средней и мелкой землевладельческой шляхты, во главе с Янковским и Новаковским. И „белые“ и „красные“ были сторонниками независимости Польши, но шли они разными путями. «Белые» хотели добиться политической независимости, но подымая крестьянскою вопроса; „красные“ считали необходимым поставить его в первую очередь; они помнили о неудаче революции 1830 г. Была еще третья организация, группа Велепольского (см. XII, 130/35), самая непопулярная: она отказывалась от всякого восстания и хотела добиться автономии в единении с Россией. К этой группе принадлежали крупные аграрии и фабриканты. Политический вес ее оказался незначительным, хотя самому Белопольскому принадлежит большая роль в последующих событиях.
Общее недовольство положением Ц. Польского дало возможность „красным“ захватить инициативу в свои руки. „Красные“ находились под влиянием Бакунина и были довольно решительны. Начались патриотические манифестации: в мае 1860 г., при похоронах вдовы ген. Савиньского, участника революции 1831 г.; в окт. 1860 г., при свидании трех императоров, эти патриотич. манифестации повторились. 30-я годовщина революции 1830 г. (17/29 ноября) вызвала церковную манифестацию, организованную епископом Фиалковским. В февр. 1861 г. была попытка организовать манифестацию в память Гроховской битвы, но манифестанты были рассеяны казаками. Манифестация кончилась расстрелом, — было убито 5 чел. (15/27 февр.). Похороны последних превратились также в грандиозную манифестацию 2 марта, но порядок при этом не был нарушен. „Белые“ испугались стремительности политики „красных“ и спешили взять инициативу в свои руки. В купеческом собрании состоялось совещание, на котором было постановлено отправить к наместнику депутацию с протестом против действий администрации. Горчаков принял депутацию, приказал освободить арестованных, удалил в отставку целый ряд лиц (среди них обер-полиц. Трепова, см.). Адрес государю, редактированный Замойским, был отправлен наместником в Петербург. В адресе сообщалось о состоянии страны и выражалась надежда на милость императора. Ответ Александра II был весьма неопределенным, но Муханова все же удалили в отставку. Ее, несомненно, надо поставить в связь с адресом „Землед. общества“. Велепольский был назначен главным директором вновь учрежденной комиссии религиозн. исповеданий и обществен. просвещения. Он находился в ссоре с Замойскнм, был непопулярен в обществе, но решил, что наступает время для реализации его политической программы (ср. XII, 132/35).
Политика Волепольского сводилась к восстановлению в Ц. Польском самоуправления на почве Органич. статута 1832 г. Петербург пошел навстречу программе Велепольского только тогда, тогда все население Ц. Польского ужо пришло в крайнее возбуждение. Указом 14/26 марта 1861 г. был восстановлен госуд. совет, учреждались избирательные городские и уездные советы. Давалось обещание на открытие новых учебных заведений. Эти уступки не успокоили поляков. „Красные“ и „белые“ понимали их как показатель слабости правительства и не соглашались ни на какое примирение. Сам Волепольский подрывал авторитет этих мер своим надменным поведением. Так, он закрыл „Земледельческое общество". Указ о веротерпимости, который менял положение католической церкви, вызвал озлобленно со стороны духовенства — противника примирительной политики. Как представитель крупного землевладения, Велепольский был против наделения крестьян землей; он был сторонником очиншевания по заявлению одной из сторон. Реформы Велепольского никого не удовлетворили и не успокоили. Сменявшиеся наместники: Сухозанет июнь—август; см. XXIII, 676) и граф Ламберт (сент.— окт.; см. XXIII, 668) совсем не разделяли взглядов Велепольского и не поддерживали его. Политика примирения потерпела крах. И „белые“ и „красные“ готовились к борьбе. После отставки Ламберта и вторичного временного назначения Сухозанета (окт. 1861 г.), Велепольский подал в отставку и был вызван в Петербург. Общественное настроение отражалось и на церковных выступлениях в 1861 г. Все они так или иначе принимали характер политических демонстраций. Панихиды по Лелевеле (29 мая) и Чарторижском (15 июня) вылились в грандиозные церковные манифестации. Такой же характер носили похороны архиеп. Фиалковского. Шла подготовка к манифестациям в годовщину смерти Костюшко и Иосифа Понятовского. Ламберт под влиянием ген.- губ. Герстенцвейга решил принять военно-полицейские меры. В костелы были введены войска для ареста присутствующих. На этой почве произошел ряд столкновений. Исполняющий обязанности заведующего епархией прелат Бялобжеский распорядился закрыть все костелы и прекратить в них всякую службу. Ген.-губ. Герстенцвейг покончил жизнь самоубийством. Арестованные почти все были выпущены. Новый наместник ген. Лидерс (см. ХХIII, 669), принявший должность от Сухозанета в ноябре, стал применять террор и не шел ни на какие уступки. Костелы оставались закрытыми.
Тем временем Велепольскому удалось усилить свое влияние в Петербурге и убедить правительство в необходимости новых уступок. Военная власть в Польше была отделена от гражданской. Начальником последней был назначен Велепольский, а наместником сделан в. к. Константин, (см. ХХIII, 67/69), брат государя (8 июня 1862 г.). Велепольский приступил к открытию новых средних и низших школ. В Пулавах (см.) были открыты сельскохозяйств. и лесной институты (1862). Под видом Главной школы был вновь открыт варшавский унив. Университет получил внутреннюю автономию (25 мая 1862 г.). Вводилось также местное самоуправление; указом 5 июня 1862 г. было введено равноправие евреев. Майский указ 1862 г. вводил обязательное очиншевание. Средние и мелкие землевладельцы отнеслись к указам отрицательно. Половинчатые реформы Велепольского не успокоили ни „белых“, ни „красных“. Они, как и прежде, истолковывались как показатель слабости правительства и способствовали подъему революционной волны. Покушения на наместника Лидерса (15/27 VI 1862 г.), на в. к. Константина (21/VІ - 3/ѴІІ 1862 г ), наконец, два покушения на Велепольского (рабочий Рылль) свидетельствовали о напряженности атмосферы. Представители аграриев и буржуазии, „белые“, руководимые дирекцией во главе с Замойским, хотели в форме адреса „Земледельческого o-ва“ наместнику осудить покушения. На зов дирекции отозвалось много землевладельцев. „Белые“ были готовы поддержать правительство при условии присоединения к Ц. Польскому литовско-белорусских губерний. Велепольский стоял на почве конституции 1815 г. и не соглашался передать адрес. Тогда „белые“ свои взгляды высказали в виде обращения к Замойскому. Текст этого обращения был доставлен и в. к. Константину. Замойский был вызван в Петербург и оттуда выслан за границу. Эти факты усилили „красных“, сторонников решительной борьбы с Россией. Ими был организован „Народно-центральный“ комитет („Коmitet centralny narodowy“), вступивший в сношение с эмиграцией и Мероским (см. XXIX, 486/87, и ниже). Весь конец 1862 г. шла подготовка к восстанию. Собирали оружие и деньги.
5. Революция 1863 г. „Народный комитет“ сильно рассчитывал на русское революционное движение в предположении, что „Земля и Воля“ является мощной революц. организацией. Он завязал сношения с Герценом и Огаревым (см. XIV, 407). В окт. 1862 г. в „Колоколе“ был опубликован манифест, который содержал соц.-полит. программу „Комитета“. Манифест гласил, что крестьяне имеют право на землю, которую они обрабатывают (помещики должны получить вознаграждение за уступаемую землю), и польский народ имеет полное право на распоряжение своей судьбой. Манифест вызвал большое раздраясенио среди „белых“. Бакунин, Огарев, Герцен, стоя на стороне польского движения, опасались, однако, что преждевременное начало повлечет за собой неудачу революции и все окончится торжеством царского деспотизма. Среди русских офицеров было не мало сторонников освобождения Польши. В декабре 1862 г. офицерский комитет опубликовал воззвание, в котором заявлял о близости момента, когда офицерству придется решить, „стать ли в роли палачей Польши или вместе с ней восстать“. „Центр. комитет“ закупал за границей оружие. Транспорт с 5.000 ружей попал в Пруссию и был перехвачен. «Комитет» намеревался отложить восстание до весны, но это ему не удалось. На 3(15) янв. 1863 г., отчасти с целью изъятия беспокойных элементов, был объявлен рекрутский набор, и это явилось толчком к революционным выступлениям: уклонившиеся от набора скрылись из Варшавы и образовали повстанческие отряды, которые начали нападения на русские войска и полицию. 10(22) янв. в различных местах Ц. Польского произведено было до 15 нападений на войска, застигнутые врасплох. „Народный комитет" прекрасно понимал, что революция может окончиться успешно только при поддержке со стороны крестьян: того же 10 (22) янв. 1863 г. был опубликован манифест „красных“ о наделении крестьян землей в имениях частных владельцев, церковных и казенных. Манифест читался во всех костелах. Землевладельцам назначался выкуп за землю. „Красные“ опирались на земельную и безземельную, среднюю и мелкую шляхту, рабочих и ремесленников. Известная часть крестьян также была привлечена к участию в революции. Рабочие, подвергавшиеся жестокой эксплоатации эпохи „первоначального накопления“, также частью примыкали к революционному движению. Партия „белых“ была против восстания, особенно буржуазные ее элементы, перед которыми союз с Россией открывал широкие торгово-промышленные перспективы. Аграрии были напуганы постановкой крестьянского вопроса, грозившей гибелью капиталистическому сельск. хозяйству, сокращением хлебного экспорта и разорением помещичьего класса. „Белые“ признавали революцию безумством, но не могли мириться и с существующим режимом. Они хотели изменить правовое положение Ц. Польского, не меняя социального строя, и всего менее могли пойти за „красными“ — своими классовыми врагами.
Восстание началось в Варшаве и скоро охватило все Ц. Польское. Однако, сила революцион. движения была далеко не одинакова во всех частях Царства. Во второй половине 1863 г. революц. действия сосредоточиваются в восточных воеводствах, перекидываясь на Волынь и до самой Подолии. „Центр. комитету“ было очень важно с самого начала расширить территорию революция, подняв движение в Литве, Белоруссии и на Украине, что затруднило бы сношения русского правительства с его армией, разделило военные силы и облегчило дело революции. Кроме того, зап. Белоруссия была с Ц. Польским связана торговыми отношениями. „Комитет“ обратился к Литве, Подолии, Волыни и Жмуди с предложеннем взяться за оружие. „Ц. К." считал эти земли польскими. Почва для революции здесь также была подготовлена. Русская политика вызывала недовольство в шляхетских кругах. „Разбор“ шляхетского сословия (см. шляхта, L, 292), в силу которого тысячи шляхтичей были вынуждены записаться в сословие граждан или свободных крестьян, создал основные кадры для революции. Мелкая шляхта, разоренная аграрной реформой 1861 г., готова была принять участие в революции. Казенные крестьяне, оставшиеся в прежнем положении, были раздражены эксплоатацией со стороны арендаторов и всяких держателей земли, особенно в Литве и Виленщине. Городские ремесленники влачили жалкое существование. Частновладельческое крестьянство, непрерывно волновавшееся в течение 1861 — 62 гг., казалось также возможным участником движения. Крупное польское землевладение было недовольно политикой насаждения русского землевладения и раздражено общеполицейским режимом. Реформа 1861 г., по существу очень выгодная для крупного хозяйства, все же не удовлетворила аграриев. Мелкая буржуазия была охвачена народническими идеалами, ей удалось перетянуть на свою сторону часть крестьянства. В основе своей она держалась ориентации на Польшу. Наконец, и католическая церковь, лишенная своих привилегий, также заняла враждебную России позицию. Против себя революция имела: русское землевладение, чиновничество, администрацию, православное духовенство, но самое главное — войска, основную массу крестьянства.
Революционная армия насчитывала 85.000 чел. Диктатором был назначен Мерославский, приехавший в начале февраля из Парижа. Этим «белые» были очень раздражены. Мерославский был известен своими радикальными социальными взглядами. В военном и финансовом отношении революция не была подготовлена. Не было также и дипломатической подготовки. Пруссия должна была, как и в 1830 г., стать на сторону России. В конечном итоге и Австрии, первоначально поддерживавшей революцию, пришлось занять ту же позицию. Надежды на помощь извне не оправдались. Многие польские офицеры, служившие в армии, приняли участие в революции, но воззвания офицерского комитета не имели широкого успеха. Революционные действия происходили примущественно вне городов. На улицах городов не было ни баррикад, ни сражений. Революционеры были рассеяны по всей территории Ц. Польского, укрывались в лесах и оттуда совершали партизанские нападения на русские войска. В течение 1863 г. и до мая 1864 г. на территории между Просной и Днепром произошло до 1.000 битв. Партизаны не давали возможности русским развернуть армию. Скрывшись в лесах, зная выходы и входы, революционные отряды имели возможность нередко наносить поражения воинским частям, нередко не знавшим местности. Революционное движение на Литве, в Белоруссии и на Украине началось позднее, чем в собственной Польше, с конца марта и начала апреля, но уже в первой половине 1863 г. оно было там подавлено. Главным районом революции оказалось Ц. Польское, где до мая 1864 г., а в Августовской губернии до конца 1864 г., продолжалась упорная и настойчивая борьба.
Сначала революционное движение происходило под диктатурой Мерославского. Диктатура его, однако, была кратковременной. Уже в феврале он потерпел два поражения, был контужен в голову и удалился в Пруссию. Революция на время осталась без вождя. Этим воспользовались „белые“. Они решили принять участие в революции и придать ей желательное для них направление. Они потребовали от „Народного комитета“ назначения более умеренного вождя. „Красные“, в надежде на дипломатические связи „белых“, пошли на уступки и выдвинули в качестве диктатора М. Лянгевича, организатора восстания в Краковском округе. Но и диктатура Лянгевича (со 2/14 III) оказалась кратковременной, — он скоро попал в руки австрийцев. Неудача двух диктатур заставила „красных“ пойти еще дальше навстречу „белым“. Было приступлено к образованию „Временного народного правительства“, а 28 апр./10 мая было организовано постоянное народное правительство — „Ржонд народовый“ (Rzad narodowy). Это усилило позицию „белых“ и вместо с тем улучшило международное положение революции. Появилась надежда на выступление европейских держав. Но вместе с тем революционный подъем слабел, сила сопротивления уменьшалась. А когда надежды на европейское вмешательство не оправдались, снова выступили „красные“, они разогнали народ, правительство и организовали новое. Революционное сопротивление на время усилилось. „Красные“ стали на путь террора и политич. убийств. Народное правительство в это время пользовалось большим авторитетом. Его приказания немедленно исполнялись. Оно имело свои газеты, администрацию, почту, бюджет, поддерживало диплом, сношения с Европой. Русское правительство сменило командующего войсками Рамзая (см. ХХIII, 674) и заменило его Боргом (см. V, 377). Наместник в. к. Константин был отозван. В Белоруссию и Литву ген.-губернатором вместо Назимова (см.ХХIII, 671) 1/13 мая 1863 г. был назначен Муравьев (см.), уже известный своей деятельностью как гродненский губернатор, как враг шляхты и катол. духовенства. Берг (с 19 окт. 1863 г. сделанный наместником; состоял в этой должности до 6 янв. 1874 г.) и Муравьев действовали безжалостно. Террором и казнями они хотели прекратить движение. В ответ было устроено безуспешное покушение на Берга. „Белые“ заняли враждебную позицию по отношению к «нар. правительству», и «красным» снова пришлось пойти на уступки. В ноябре 1863 г. диктатура переходит в руки Р. Траугута, бывшего русского офицера и гродненского землевладельца, принимавшего участие в организации революц. движения на Пинщине. В надежде на помощь со стороны крестьян, новое правительство следило за тем, чтобы январский декрет о наделении крестьян землею приводился в исполнение. Траугут снова стал рассчитывать на вмешательство держав, но в апр. 1864 г. он был арестован вместе со всем правительством (24/VII, a 5/VIII 1864 г. он был повешен вместе с другими членами ржонда последнего состава: Краевским, Точинским, Езеранским). Революция осталась без руководства. Рев. движение в Белоруссии кончилось уже к осени 1863 г., в Ц. Польском оно затянулось до конца 1863 г. и стоило русскому правительству громадных усилий и жертв.
Революция началась в пределах Ц. Польского и, как было сказано, с конца марта 1863 г. захватила Литву, Жмудь, Волынь, Белоруссию, Инфлянты, Краковское и Сандомирское воеводства. Галиция оставалась спокойной, и Австрия вначале даже разрешила организацию шляхетских отрядов на помощь революции. Прусская Польша — Познанское княжество — также не было затронуто движением. В Литве и Жмуди организатором революции являлся Сераковский (см. XLI, ч. 6,564/65), на Подляшье — Вориловский, на Пинщине— Траугут, на Гродненщине — Вроблевский, на Инфлянтах — Платер, на Украине — Падлевский, в вост. Белоруссии — Жвердовский. Во всех этих районах также существовало деление на „красных“ и „белых“. Положение здесь было затруднено уже состоявшейся реформой. „Нар. комитет“ не мог объявить освобождения крестьян, т. к. отмена повинностей была фактически произведена указом 1 марта 1863 г. Манифестом 21 марта 1863 г. нар. правительство обещало наделение землею батраков и безземельных, которые примут участие в борьбе против „москалей“. В политическом отношении «белые» и „красные“ сходились, общей их целью была независимость Польши, Литвы и Руси, объединенных в границах 1772 г.
Революция 1863 г. и Европа. С началом революции Россия обеспечила себя соглашением с Пруссией от 27/1—8/ІІ 1863 г. Этот договор заставил Австрию, враждебную Пруссии, занять враждебную позицию и по отношению к России. Англия (Рэссель) предлагала Франции и Австрии совместно выступить перед русским правительством. Франция, имея в виду возможность франко-русского союза, намечавшегося вскоре после Крымской кампания, отказалась. Англия сделала самостоятельное представление прусскому и русскому правительствам, ссылаясь на гарантии Венского конгресса. Австрия, которой неудобно было ссылаться на этот последний, и Франция в своем представлении ограничивались общими фразами. Выступление 5/17 апр. 1863 г. не дало никаких результатов. К декларации главных европейских держав присоединились Италия, Испания, Швеция, Дания, Голландия, Португалия, далее Ватикан. Русское правительство ответило манифестом, по которому давалась амнистия всем, кто положит оружие до 1/13 мая 1863 г. Манифест не имел никакого успеха. Горчаков в ответных нотах (апр. 1863 г.) запросил державы о тех средствах, которые могут успокоить Ц. Польское. Державы через 2 месяца, в половине июня, предлагали восстановление конституции 1815 г., введепие польской администрации и польского языка в школе, суде и администрации, всеобщую амнистию, установление закономерности и правильности в рекрутских наборах. 1/13 июля Горчаков дал ответ на эти представления держав, в котором заявлялось, что поляки имели все это раньше и что европейские державы не имеют права вмешиваться во внутренние дела России. В конце августа по почину Франции последовало еще одно совместное выступление Англии, Франции и Австрии, и после сжатого и сухого на него ответа Горчакова дипломатическая переписка по польскому вопросу прекратилась. Ожидания, возлагавшиеся поляками на Францию, не оправдались, а Австрия вступила в соглашение с Россией и Пруссией в виду начавшегося в ней самой революционного двилсения. Русская политика одержала верх. Надежды „белых“ потерпели крушение. Это заставило их отойти от революции и даже назвать ее несчастьем для Польши.
В России дворянство, и не только крепостническое, с самого начала революции 1863 г. относилось к ней враждебно и целиком одобряло политику правительства, что особенно выразилось в связи с нотой 1/13 июля. Дворянство засыпало правительство верноподданническими адресами. Выразителем правительственной и дворянской точки зрения на движение явился в печати Катков (см. ХХIII, 621/22). Купечество, православное и старообрядческое, стояло на той же точке зрения. Дворянство боялось потерять в Ц. Польском земли и должности, купечество - выгоды оживленной торговли. Предостерегающий голос Герцена и Огарева потонул в шуме этих националистических выступлений; радикальная интеллигенция, разделявшая их взгляды, оказалась совершенно бессильной помочь революции делом; революционные кружки были разгромлены (об отношении их к революционному движению в Польше достаточно говорят - тона, в каких обрисован Сераковский — под именем Соколовского — в „Прологе к Прологу“ Чернышевского).
6. Ликвидация революции 1863 г. Началась расплата за участие в революции. Общая политика правительства была ясна. Надо было приблизить окончательно Ц. Польское к России и уничтожить ого обособленность, дать Ц. Польскому такие же учреждения, какие имела Россия, организовать в крае русскую власть и предоставить крестьянам землю в целях создания нового класса, враждебного шляхте и признательного правительству. В Северо-западном крае ярый крепостник Муравьев проводил пересмотр и переработку уставных грамот в интересах крестьян, чтобы подорвать экономическую силу враждебного русской власти польского дворянства. В Ц. Польском с той же целью был послан для выработки положония о крестьянах „красный“ И А. Милютин (см.), и в помощь ему даны кн. В. А. Черкасский (см.) и Ю. Ф. Самарии (см.). Милютин повел дело с исключительной быстротой: в сентябре состоялось его назначение, в начале октября он прибыл в Варшаву, а 21 дек. положения о крестьянах и местном управлении были уже готовы (и далее сопровождались 4 обширными томами материалов). Объяснялось такое быстрое исполнение столь важной и сложной работы тем, что Милютин, упростив задачу и не очень вникая в особенности аграрных условий Польши, просто применил к ней свой первоначальный проект крестьянской реформы в России, там проваленный крепостниками. В отличие от Положения 1861 г., Положенне о крестьянах Ц. Польского 19 февраля 1864 г. отдавало крестьянам в собственность всю землю, состоявшую в их пользовании, без русских „отрезков“; за крестьянами сохранялись в полном объеме все сервитутные права, которые они имели на землях помещика; никаких переходных периодов („временной обязанности“) в Польше но устанавливалось; земля сразу становилась собственностью крестьян, барщина и все натуральные и денежные повинности отменялись немедленно; выкуп помещики получали от казны; формально крестьяне получали свою землю в собственность без выкупа, хотя фактически они этот выкуп несли, только в иной форме, в виде повышенного поземельного налога. Для наделения части безземельных было прирезано 839 тыс. га из конфискованных помещичьих имений, 168 тыс. га — из казенных земель и 75 тыс. га — из городских, всего 1.071 тыс. га, что увеличивало крестьянское землевладение слишком на четверть (26,3%). Но наделены были безземельные одной лишь усадьбой с совершенно незначительным клочком земли, что превращало их фактически в поденщиков, прикрепленных к соседнему фольварку. Недаром целая четверть наделенных безземельных в первые же годы бросила, продала свои наделы, чтобы иметь возможность искать работы там, где она лучше оплачивается. Ио смыслу Положения 1864 г. наделы менее 3,85 га (6 моргов) рассматривались как совершенно недостаточные для пропитания семьи, и даже наделы мепее 12 моргов — 6,7 га было запрещено дробить, следов. это был предельный минимум, который признавался необходимым для содержания семьи. К сожалению, имеющиеся статистические сводки соответственной классификации не дают, а различают три группы: менее 1,67 га, от 1,67 га до 8,2 га и более 8,2 га, так что выделить дворы с наделом менее 6,5 га не представляется возможным. Но, принимая во внимание средний размер надела во второй группе, нельзя не согласиться с проф. Янсоном («Сравнительная статистика», II, 180), что только хозяйства с наделом более 8,3 га можно считать вполне обеспеченными землей. Между тем, по материалам ликвидационных табелей и данных около 1870 г., насчитывается дворов, имеющих менее 1,67 га, 129.197, от 1,67 га до 8,33 га — 240.922, а свыше 8,33 га лишь 222.698, т.-е. обеспечена землей была только треть с небольшим надельного крестьянства — 37,6 %; две пятых получили недостаточные наделы, более пятой части всех дворов — 21,8% — получили карликовые огородные участки. Вопрос крестьянского малоземелья, в значительной степени порожденный в Польше „чисткой поместий“ и захватом крестьянской земли (в период до издания закона 1846 г.), но был разрешен и крестьянской реформой 1864 г. Последствия этого скоро сказались и на положении крестьян и еще в большей степени на положении рабочего класса в Польше.
Указ 19 февр. 1864 г. организовал и самоуправление крестьян как отдельной сословной единииы. Сельское общество — громада — имело свой сельский сход и выборного солтыса (старосту). Второй инстанцией была административная судебная гминная организация всесословного характера со сходом и выборным старшиной (см. гмина). Самоуправление находилось под контролем чиновников, часто не знавших местного быта. Новая организация крестьян была только формой, с помощью которой правительство проводило свою политику.
Выли намечены и проводились в целях уничтожения Ц. Польского, как отдельной политич. единицы, и административные реформы. Ц. Польское официально стало называться Привислянским краем, хотя из 10 его губерний, по делению 1866 г., 4 даже не прилегали к Висле. Инкорпорация Ц. Польского стала проводиться особенно последовательно с 1865 г. Были введены имперские губернские учреждения и русский язык в делопроизводстве. 10 марта 1867 г. был уничтожен Государственный совет царства, 28 марта — Административный совет. Польские центральные учреждения подчинялись общеимперским. В 1874 г., со смертью Берга, было уничтожено наместничество и в 1876 г. — особая е. в. канцелярия по делам Ц. Польского. Вместо наместничества было учреждено варшавское ген.-губернаторство. Польские банки были подчинены министерству финансов. Всякое самоуправление — городское и областное — перестало существовать. Слияние с империей осуществлялось с помощью русских чиновников.
Милютин нанес удар и духовенству, как оппозиционной силе (см. ХХѴІII, 664). Церковные имущества были конфискованы, и духовенство было переведено на жалованье. Большая часть монастырей была закрыта. На этой почве произошел разрыв между Ватиканом и русским правительством. Было обращено внимание на Холмщину, где было распространено униатство (см. XLII, 382, и XLV, ч. 2, 642). Считая этот край православным и русским, правительство подготовило ликвидацию унии с помощью Маркелла Попеля. Отмена унии проводилась насильственными средствами, так как население относилось враждебно к политике правительства.
Для руссификации края имела особенное значение школьная реформа. Создан был новый учебный округ, варшавский, подчиненный министерству народного просвещения. В 1864 г. был введен новый устав гимназий. Народные школы открывались на польском, русском и немецком языках. Сначала только география России и русский язык преподавались на русском яз., но с 1868 г. лишь преподавание латыни, закона божьего и польского языка велось по-польски. В 1872 г., как и в остальной России, была введена в варш. округе классическая система. В 1869 г. Главная школа была преобразована в университет, где преподавание велось по-русски.
По тем же соображениям была намечена с самого начала и судебная реформа. Суд должен был отвечать интересам руссификации. В среде реформаторов суда были некоторые разногласия: Арцимович (см.) и Кошелев (см.) выступали против крайних русификаторов — Я. А. Соловьева и кн. Черкасского (см.). Фактически судебная реформа была проведена в 1876 г. На Польшу распространялись суд. уставы 1864 г., но без присяжных заседателей в окружных судах. В 1866 г. был введен русский уголовный кодекс, который позднее, в 1903 г., частично был заменен новым уголовным кодексом. В области гражданского права сохранял свою силу кодекс Наполеона. В 1891 г. были внесены изменения в семейное право.
Политика руссификации стала усиленно проводиться с начала 80-х годов. Отрицательное отношение к польской национальности и к польскому языку было характерно для этой эпохи. Край переполнился русскими чиновниками. Вся администрация держалась относительно Польши одного и того же направления — полного подчинения России. Такие ген.-губ., как Альбедивский (1880 — 1883; см. ХХIII, 663/64), были исключением. Особенно прославился своей русификаторской политикой попечитель учебного округа А. А. Апухтин. Даже ген.-губ. Гурко (1883— 1804; см.) расходился с ним. Только при ген.-губ. Имеретинском (1896 — 1900; см. XXIII, 681) Апухтину пришлось уйти в отставку (1897). Вся эта политика обрусения, отвечавшая интересам дворянского правительства, не дала никаких результатов. Польская молодежь старалась учиться за границей. Варшавский университет стал убежищем для кончивших православные духовные семинарии, которых неохотно принимали в другие университеты. Для привлечения на службу в Польше русских, им предоставлялись особые преимущества (большие подъемные, увеличенные оклады жалованья, быстрое движение по службе и т. д.). Такая политика вызывала раздражение и неудовольствие поляков, но для польской буржуазии открывался русский рынок, что имело громадное влияние на эволюцию идеологии буржуазных классов.
Экономическое развитие Ц. Польского после 1863 г. Революция 1863 г., как и революция 1831 г., повлекла за собой громадную убыль населения: численность его падает по официальным данным с 4.986 тыс. в 1863 г. до 4.467 тыс. в 1864 г., но в отличие от первой революции эта убыль очень быстро наверстывается, и в 1870 г. населенно достигает уже почти 6 млн. (5.903 тыс.), а затем начинается тот колоссальный рост, о котором говорилось выше. Этот исключительный рост населения свидетельствует о новых путях развития в экономике страны, о сильной и исключительно быстрой индустриализации ее, но очень мало соответствует экономическому положению пролетариата Польши, и сельского в особенности, которое улучшалось очень мало и очень медленно. Земельная реформа 1864 г. оставила две трети крестьянства без достаточного земельного обеспечения. Надельная площадь крестьян увеличивалась только в той море, в какой помещики прирезывали крестьянам землю по добровольным соглашения за отказ от сервитутных прав; всего за 30 лет, с 1873 г. до 1904 г., надельные земли крестьянства увеличились только на 9,2%, а число хозяйств на надельной земле возросло за эти 30 лет на 29,7%: с 600 тыс. в 1873 г. до 717 тыс. в 1899 г. и до 778 тыс. в 1904 г. Но увеличение это падает исключительно на среднюю, малоземельную группу надельного крестьянства, с наделом от 1,6 до 8,3 га. она возрастает более чем вдвое — на 110,3%; число карликовых хозяйств — до 1,6 га — уменьшается на 2,2%, а численность вполне обеспеченных землей надельных крестьян сокращается более, чем на треть — на 84,0%. В конечном итоге средний размер надела на двор с 1877 г. до 1904 г. уменьшается на 18% — с 7,9 га до 6,5 га. В Радомской и Люблинской губ. число „крепких“ дворов уменьшается (за 1870— 1904 гг.) более, чем наполовину (на 54 и 59%); а в Калецкой даже почти на две трети (64%), и как раз в этих трех губерниях число карликовых хозяйств не только не уменьшается, а напротив сильно увеличивается — на 53% и 63% в Радомск. и Люблин. губ. и на 19% — в Келецкой; всего более оно уменьшается в промышленной — Варшавск. губ. (32%) и в пограничной Плоцкой (48%). Сувалкской (23%) и Калишской (22%). Крепкие дворы дробятся, а карликовые крестьяне бросают свои лоскуты и уходят искать работы в Пруссию. В 1903-1904 г.г. уходило в среднем в год на временные работы за границу свыше 150 тыс. (87 тыс. мужч. и 67 тыс. женщ.), из них 140 тыс. — на сезонные сельскохозяйственные работы, почти исключительно (133 тыс.) в Германию. Польские „ганги“ замещали местных рабочих, бросавших юнкерские экономии для лучше оплачиваемой работы на фабриках, и ценились хозяевами как дешевые, старательные и безответные рабочие. Как ни низка была плата, которая давалась польскому рабочему в Пруссии, она все же была выше платы, какую получал такой рабочий на родине. Средняя во все сезоны года заработная плата сельскохозяйственного рабочего в Ц. Польском составляла в 1890 г. для мужчин 28 коп. в день, для женщин — 20 коп., на собственных харчах, и повысилась за 10 лет — к 1900 г. — всего до 34 коп. для мужчины и 24 коп. для женщины; полная недостаточность этой платы для пропитания семьи и даже для прожития одинокого рабочего признавалась и самими помещиками, но тем не менее понадобились забастовки революционного 1905 г., чтобы плата была несколько повышена. Наряду с временным отходом за границу, в 80-х годах начинается и эмиграция, главн. обр. в Америку. Из городов эмигрируют преимущественно евреи, из сельских местностей — поляки, сельскохозяйственные и фабричные рабочие. В среднем за 15 лет, с 1890 по 1904 г., эмиграция составляла в год 10,5 тыс. чел. и в 1904 г. равнялась 17 тыс. Таким образом, ежегодно выбрасывались заграницу, как избыточные руки, 160 — 170 тыс. рабочих; в то же время, при всем расцвете польской индустрии, на всех фабриках и заводах всех ее городов было занято в 1903/4 г. только около 154 тыс. рабочих, а по всей стране, вместе с уездами — 256 тыс.
При таких условиях польский крестьянин и сельский рабочий отойти от земли не могли. Крестьянин стремится увеличить свое хозяйство, чтобы можно было прожить от земли; рабочий всемерно копит деньги на заграничных заработках, чтобы стать самостоятельным хозяином и не зависеть от продажи своей рабочей силы. Идет покупка земли надельными и безземельными, особенно со времени открытия в Ц. Польском отделения Крестьянского банка. Всего к 1904 г. было куплено крестьянами от некрестьян 1 млн. га (в 1873 г. такой купленной земли было всего 120 тыс. га), но из этой площади только 380 тыс. га было прикуплено надельными крестьянами (38,5%), а 608 тыс. га — безземельными (61,5%). Имели купленную землю в 1901 г. 83 тыс. надельных крестьян (46,5% общего числа купивших; и 96 тыс. безземельных (53,5%). Преобладают, таким образом, покупки безземельных, покупки на сбережения, сделанные на работе в Германии и в особенности в Америке (многие сельские рабочие уезжают в Америку только на 2-3 года и затем возвращаются, чтобы купить землю на родине). Средний размер купленной земли у надельных крестьян составляет 4,6 га на прикупивший двор, у безземельных — около 6,5 га.
Статистика крестьянского землевладения в Польше за 1904 г. дает возможность более целесообразной классификации размеров участков, позволяя различать владения до 5,5 га — карликовые, от 5,5 до 11 га — малоземельные хозяйства, и свыше 11 га — крепкие крестьянские дворы. Итоги таковы: на надельных землях имеют участки менее 5,5 га — 63,1% всех надельных дворов, наделы от 5,5 до 11 га — 26 4% и свыше 11 га — 10,5%. На купленных землях к первой категории владений и принадлежит 68.0%, ко второй — 23,5% и к высшей — 85%. Средний надел на наличный двор был в 1904 г. — 6,4 га, Между тем как в среднем для 50 губерний России он был почти вдвое больше — 11,2 га; зато в Польше прикуплено надельными крестьянами вдвое больше, чем в Европ. России: 4,5 га на двор против 2,3 га в 50 губерниях, и все же в сумме разница получается значительная: 11 га против 13,5 га, Конечно, надо иметь в виду гораздо более интонсивную систему хозяйства в Польше не только у помещиков, но и у крестьян, что в известной степени сглаживает разницу. Но всего важнее, что даже в России, где аграрный вопрос стоял так остро, такого колоссального процента карликовых хозяйств не было; по 50 губерниям к категории наделов размером до 6,5 га. принадлежало 23,8%, ко второй категории (6,5 - 11 га) — 42,8% и к высшей — 83,9%. А рядом с этим безземельем и малоземельем в 7.417 имениях частных владельцев (владельцев было, конечно, еще меньше, так как многие магнаты владели поместьями в разных уездах) сосредоточивалось (к началу 1907 г.) 3.510 тыс. га, да в майоратных именьях 380 тыс. га, всего 32% всей площади, тогда как всему крестьянству, считая и надельные и купленные земли, принадлежало только 48,8%. При этом, в противоположность России, польский помещик сам вел хозяйство; в аренду сдавалось только 7,9%, а крестьянам— всего 44тыс. га. У польского крестьянина, т. обр., не было и той отдушины, какую представляла для русского крестьянства широкая аренда помещичьей земли.
Выкупные платежи были использованы крупным польским землевладением для дальнейшего улучшения хозяйства. Кризис 80-х годов, вызванный наплывом на мировой рынок дешевого американского хлеба, не пошатнул положения крупного хозяйства в Польше, потому что с ростом городов и с ходом индустриализации Польша из страны, экспортирующей хлеб, становилась страной его импортирующей, а параллельно с тем шло повышение местных цен на сельскохозяйственные продукты. Но все же сокращение площади крупного землевладения наблюдается в Польше: с 1901 г. по 1904 г. она уменьшилась с 4,3 млн. га до 3,6 млн. — на 17%, а после революции 1905 г. за два года, с 1907 по 1909 г., — на 7,9% («дворские и ординатскиѳ земли»). Средний размер крупн. землевладения в 1906 г. равнялся 484 га, поднимаясь для Люблинской губ. (латифундии Замойских) в среднем до 875 га. Мелкая шляхта, державшаяся барщиной, всего более пострадала от крестьянской реформы: ей не помогли и выкупные платежи; постепенно она все более спускается экономически к уровню более зажиточного крестьянства. Статистика мелкого шляхетского землевладения страдает большой неполнотой и неточностью, поэтому трудно установить, в какой мере шляхта теряла землю. В 1904 г. насчитывалось 53 тыс. мелко-шляхетских владений (гл. обр. в Ломжинской, Седлецкой и Плоцкой губ.). Площадь их землевладения определялась в 718 тыс. га, при этом почти две пятых (88,8%) мелкой шляхты имели только карликовые участки — до 5,5 га, несколько более трети — от 5,5 до 11 га (28,0%) и только треть (33,2%) — более 11 га; средний размер владения равнялся 13,5 га, немногим лишь превышая средний размер участка у надельных крестьян (считая с прикупленной землей). Выход крестьянству из крайне неблагоприятного земельного строя должна была дать, как думали, индустриализация. Место у станка должно было заменить полевой надел, но мы видели выше, говоря об отходе на заработки в чужие страны, как слабо фабрика выполняла эту миссию.
Крупная капиталистическая индустрия в русской Польше имеет точную дату рождения, это — 1 января 1877 г., когда таможенные пошлины стали взиматься золотом, что означало очень сильное и нарастающее с обесценением бумажного рубля повышение пошлин на все привозные товары. Лишившись возможности в прежних размерах ввозить в Россию свою продукцию, немецкие фабриканты решили перешагнуть границу и стали основывать — в Лодзи и поблизости — филиалы своих германских предприятий и устраивать новые фабрики. В связи с военными заказами (русско-турецкая война 1877 — 78 г.) и пословоенным оживлением это дало блестящие результаты, и Ц. Польское стало форпостом внедрения германского капитала в России. Лодзь (см.) с ее районом выросла в грандиозный текстильный центр. Общее число фабрично-заводских рабочих с 91 тыс. в 1877 г. увеличилось до 125 тыс. в 1882 г.; в 1888г. оно определялось уже в 145 тыс., в 1893 г. — в 183 тыс., в 1895 г. — в 206 тыс., в 1903/4 г. достигло, как было упомянуто, 252 тыс., а в 1905 г. исчисляется в 277 тыс. Данные о стоимости производства (за раннее время, однако, очень недостоверные) показывают увеличение ее со 103 млн. в 1877 г. до 208 млн. в 1888 г., до 254 млн. в 1S93 г.; для 1903/4 г. она исчисляется уже в 420 млн. и несколько меньшую сумму (414 млн.) дает 1905 г. Но развитие сосредоточивается только в двух центрах: в Петроковской губ. — центре текстильной промышленности, на которую в 1905 г. приходится 52% всей стоимости продукции, и в Варшавской губ. (см.) — центре преимущественно металлической промышленности; на Варшаву падает 15,6% продукции, на ее губернию — 14,2%. Таким образом, на всю остальную Польшу приходится менее пятой части фабрично-заводской продукции страны. Из общего числа фабрично-заводских рабочих в 1904 г. на города приходилось, как было упомянуто, 154 тыс., и ремесленников в городах насчитывалось около 66 тыс. Рабочий находился в полной кабале. Заработная плата часто была меньше абсолютно необходимой для существования. Так, в Ченстохово в 1892 г., по данным статистического комитета, зар. плата половины (55%) общего числа рабочих была меньше прожиточного минимума. Средний заработок рабочего составлял 80 р. в месяц, тогда как далее для нищенского существования по этим исчислениям было необходимо 84 р. 30 к. в среднем, а у семейных рабочих недохватка составляла на семью 12—15 руб. в месяц. В 1891 г. юридически был введен рабочий лень в 11½ часов, на самом же деле он равнялся 14—16 часам. Был создан в 1886 г. институт фабричн. инспекторов, но последние полностью стояли на защите интересов фабрикантов. До 70-х годов у польских рабочих не было почти никаких рабочих организаций, которые могли бы сдержать натиск капиталистов.
Но как ни низка была заработная плата в Польше, как ни беспощадна была там эксплоатация рабочего, в России положение рабочего было еще хуже, беспомощность его еще больше, оплата труда еще болое ничтожна. Так, в хлопчатобумажной промышленности в 1901 г. рабочий вырабатывал в год в Петроковской губ. 230 руб., в Московской — 203 р., и такова же была средняя зар. плата в год для всей империи (без Финляндии); в 1904 г. в Петроковской губ. — 241 руб., в Московской — 204 руб. По исчислениям Варзара („Вестн. финансов“, 1912), в 1908 г. заработная плата составляла в сумме за год в хлопчатобумажном прядении: в Ц. Польском 330 руб., в Центрально-промышленном районо России — 170,9 р., в Прибалтийском — 282,8 р.; в хлопчатобумажн. ткачестве: 275,1 р. в Ц. Польском, 169,8 р. — в Центр.-пром. районе и 307,9 р. — в Прибалт.; на суконных фабриках: 357,8 р. в Польше, 184,3р. — в Центр. промышл. обл., 203,9 р. — в Прибалт. районе; на механич. заводах: в Польше — 481,1 р., и Центр.-промышл. обл. — 358,5 р., в Прибалт. районе — 469,2 р. Но благодаря относительно лучшей оплате труда, как и благодаря лучшему оборудованию и лучшей организации, и производительность труда была в Польшо значительно выше. Так, по вычислению Шульце-Геверница(«Очерки обществ, хозяйства и эконом, политики России»), средняя стоимость выработки на одного рабочего составляла в хлопчато-бумажн. прядильном производстве в 1892 г.: в Польше — 1.653 р., в России (без Польши и Финляндии) — 1.219 р., в хлопчатобум. ткацком производстве в том же году: 2.092 руб. в Польше и только 796 р. — в России. Наряду с более гибкой системой организации сбыта (коммивояжеры, широкий кредит) это давало возможность польской промышленности успешно завоевывать русский рынок до самых далеких восточных окраин его, что вызывало, разумеется, крайнее недовольство русских промышленников, в особенности московских, и постоянные требования репрессий против польской конкуренции. И, конечно, эти требования, при растущем влиянии капиталистических кругов, не могли не отразиться очень сильно на направлении русской политики по отношению к Польше.
Общественные отношения. Революционное и рабочее движение. Капитализм в Польше изменил обществ. структуру и изменил идеологию господствующих классов. Польская буржуазия, экономически связанная с Россией, отказывалась от всяких мечтаний и желала жить под покровом самодержавия, охранявшего интересы фабрикантов. Эта мирная политика заставила немного умерить темп обрусительной политики (доклад ген.-губ. Имеретинского), что не мешало отдельным сатрапам, в роде Черткова (см. XXIII, 678) и Скалона (1905—1914; последний варшав. ген.-губернатор), прославиться своей жестокой расправой с польскими революционерами. Буржуазия, поддерживая самодержавие, хотела стать при его помощи решающей группой во внутрен. управлении. Шляхта, непримиримая сторонница идеи борьбы за независимость в до-индустриальную эпоху, сошла со сцены. Среднее землевладение почти перестало существовать; его политическая роль во всяком случае была кончена. Крупное землевладение, связанное экономич. интересами с Россией, также отказалось от своей политической идеологии. Крестьянство первое время скорое было на стороне правительства, питая ненависть к своей исконной угнетательнице — шляхте. Мелкая буржуазия, тесно связанная с индустриализацией, также отказывалась от всяких мечтаний о независимости. Интеллигенция разделилась на две группы. Одна стала проводником теории органического труда: надо содействовать экономич. и культурному развитию Польши, чтобы подготовить будущую ее независимость. Из этой группы выросла нац.-демократ. партия (н.-д.), в состав которой вошли духовенство и богатое крестьянство. Н.-д. враждебно относились ко всяким революц. движениям и отстаивали необходимость их подавления. Организатором и вождем их был Р. Дмовский (см. XVII, прил. 33, и XLVII, прил. биограф. указатель, 30). Другая часть интеллигенции прониклась принципами социализма и повела борьбу за него и против самодержавия, действуя среди рабочих и тем самым способствуя развитию их классового самосознания и их выступлениям против капитала и самодержавия. Рабочий класс в Польше численно увеличивался и постепенно стал организовываться. Сельские батраки, в связи с подъемом рѳволюц. движения в городах и на фабриках, принимают участие в борьбе с землевладельцами, организуя сел.-хоз. забастовки.
До 1876 г. польский капитализм не знал забастовок как общего явления. Отдельные стачки носили местный характер. На рабочий класс имели влияние возвращавшиеся из Зап. Пруссии рабочие, привыкшие к профессиональным организациям. В то же время общая политика русского правительства гнала интеллигентную молодежь из Польши. Она поступала в высшие учебные заведения Петербурга, Киева, Одессы и Москвы. Она принимала участие в студенческом двилсении, была близка к народническим группам, была захвачена социалистическими идеями. У себя на родине она сближалась с народом и вела социалистическую пропаганду. Тяжелое положение рабочих подготовило почву для распространения среди них социалистических идей и для организации классового сопротивления. Началась борьба за заработную плату. Сначала в этом двилсении еще замечался некоторый националистический налет, но потом он улетучился.
В 1881 г. была основана Л. Варынским (см.) социал.-революцион. партия «Пролетариат“. В программе указывалось, что раньше „национальные устремления затушевывали классовые противоречия и убивали классовое сознание трудящихся“. „Пролетариат“ становился на путь непримиримой классовой борьбы. Его влияние среди рабочих было значительно. Капитал и самодержавие впервые столкнулись с организованными рабочими. „Пролетариат“ был окончательно разгромлен в 1892г. Участники поплатились виселицой, ссылкой в Сибирь, каторгой и тюрьмами. На общем фоно угодничества и примирения выступление „Пролетариата“ имело громадное значение. Идеологии органического труда приходил конец. Рабочий класс брал революционное движение в свои руки (см. ниже — гл. ѴІ, социалистическое движение).
Но несмотря на разгром „Пролетариата“, расцвет польского капитализма с начала 90-х годов стал эпохой значительного рабочего движения. Не было ни одной отрасли производства, где бы отношения труда и капитала не были до крайности обострены. В 1890 г. рабочие Варш.-Венск. ж. д. добились увеличения заработной платы на 10%. Рабочие Варшавы, Лодзи и других промышлен. центров добились уменьшения раб. дня на 2 часа. В день 1 мая 1890 г. забастовка охватила 10.000 чел. С 90-х годов идет усиленная организация стачечных касс. Празднование 1 мая 1892 г. приняло характер борьбы за политическую свободу. В начало весны каменщики добились сокращения рабоч. дня на 2 часа и увеличения платы с 60-ти коп. до 1 рубля. 5 мая началась грандиозная забастовка в Лодзи, к которой присоединились и рабочие других фабричных центров. Рабочие требовали политической свободы и 8-ми часового раб. дня. Буржуазия бежала из города. По приказанию ген.-губ. Гурко против рабочих были выставлены войска. В результате в Лодзи было 46 убитых, множество раненых и арестованных. Это кровопускание несколько задержало темп рабочего движения, но не могло его остановить. Администрация и в дальнейшем прибегала к помощи военной силы. В 1895 г., под влиянием ППС, было проведено 22 стачки, из них выиграло 17. Для следующих лет соотв. цифры: 1896 г. — 11 (успешных 8): 1897 г. — 42 (успешных 32); 1898 г. — 44 (усп. 36); 1899 г. — 67 (усп. 34). Эго забастовочное движение явилось показателем нарастающей силы рабочего класса и предвестником грядущих политических боев.
Положение еврейского пролетариата — пролетариата ремесленного — было особонно невыносимо тяжелое. Он находился в полной зависимости от еврейской буржуазии. Еврейские рабочие стали организовывать в своей среде кассы взаимопомощи. С 90-х годов они принимают деятельное участие в рабочем движении под руководством социалистической организации еврейского пролетариата — Бунда (см.).
Параллельно организации рабочих организовалась и буржуазия для борьбы с рабочим классом. Еe всемерно поддерживала самодержавная власть в интересах предупреждения и подавления рабочей революции. Буржуазные организации расходились между собой по отдельным частностям программы, но против рабочего класса они составляли единый фронт. Наиболее многочисленной партией была народно-демократическая (н.-д., „эндеки“). Н.-д. как уж было упомянуто, объединяли вокруг себя мелкую буржуазию: богатых горожан, зажиточное крестьянство, духовенство, служащих, часть интеллигенции. Партия решительно отказалась от политики революционных выступлений и находилась в тесном сотрудничестве с правительством. Национальный шовинизм ее выражался в антисемитизме, враждебном отношении к белоруссам и украинцам, в стремлении к их полонизации. Н.-д. не отказались и от старого лозунга: „Польша от моря до моря“. Крупная буржуазия, богатые помещики, высшее духовенство организовали партию реальной политики. В период революции 1905 г. журналисты, врачи, адвокаты и лица других либеральных профессий образовали прогрессивную партию. Н.-д., стараясь взорвать рабочее движение, организовали национальную рабочую партию из малосознательных рабочих. Партия должна была выполнять план н.-д., обессилить рабочее движение, внося расслоение в рабочий класс, как это и проявилось в начале апреля 1907 г. в Лодзи, после того как рабочие оставили 50 убитых. Но организованная буржуазия, с одной стороны, и пролетариат польский и еврейский — с другой, представляли собой два класса, столкновение кототорых было неотвратимо.
Польская буржуазия осталась верна себе в период русско-японской войны. Она была лойяльна по отношению к власти и боролась со всякими революц. сепаратистскими тенденциями. Н.-д. также отказались от пропаганды в народных массах идеи восстановления Польши и призывали их добросовестно относиться к мобилизации. ППС выступила против мобилизации, но воспрепятствовать ей не могла. Партия призывала раб. класс к антиправительственным демонстрациям: революц. движение должно было положить начало борьбо за независимость Польши.
7. Революция 1905 г. Революционное движение 1904 г. подготовило раб. класс к выступлениям в 1905 г. Польский пролетариат действовал одновременно с русским. Рабочий класс находился под влиянием ППС, Бунда и с.-д. Польши и Литвы. Наметившиеся разногласия между ППС и с.-д. Ц. П. и Л. временно стушевались. С.-д. приобрели большие влияние на рабочую массу своим органом „Красное знамя“ („Czerwony standart“). 27 апр. 1904 г., при захвате полицией днем тайной типографии, с.-д. было оказано сильное вооруженное сопротивление, дорого стоившее победителям. Организатор типографии, рабочий Мартин Каспшек, принимавший участие в рев. работе с 1897 г., был захвачен и казнен. 8 сент., во время разбора дела Каспшека, происходили рабочие демонстрации с революц. лозунгами. 23 окт. произошло вооруженное столкновение рабочих с полицией; несколько рабочих было убито. В предчувствии назревающей русской революции, с.-д. подготовляли польских рабочих для борьбы совместно с рабочим классом России. События 9 янв. 1905 г. вызвали стихийное движение польского пролетариата. С.-д. Ц. П. и Л. удалось овладеть этим движением и придать ому организованный характер. ППС со своими политическими идеалами отошла па задний план. Январское забастовочное движение в Польше носило мирный характер. В феврале происходили отдельные забастовки, уличные демонстрации, митинги в закрытых помещениях. 1 мая 1905 г. состоялась рабочая демонстрация. Она была расстреляна по приказу ген.-губ. Максимовича. По официальным данным, рабочие оставили 29 убитых и 34 раненых. Зверский расстрел смутил далее буржуазию, и она просила Максимовича назначить следствие для выяснения инициаторов этой расправы. Возмущение рабочих нашло боевое отражение в прокламации с.-д. Ц.П. и Л. Расстрелы вызвали волну забастовок. Лодзь ответила вооруженным восстанием, баррикадами. Июньское лодзинское восстание было подавлено с неслыханной жестокостью. Под влиянием Лодзи забастовки стали принимать стихийный характер. Варшава, Люблин, Домбровский бассейн и др. фабричные центры ответили на лодзинскую расправу единодушным выступлением. Положение становилось напряженным. Террористическая деятельность усиливалась. Октябрьская забастовка в России вызвала в конце октября забастовку во всей русской Польше. Прокламации с.-д. Ц. П. и Л. призывали рабочих на улицу для организации всеобщей забастовки. Последняя привела буржуазию в страшное негодование. Манифест 17 окт. не обманул рабочего класса Польши. Царское правительство ввело в Польше военное положение. Раб. организации послали в Совет рабочих депутатов в Петербург своих делегатов, которые 1 ноября выступили там с политическими заявлениями. Они указывали на необходимость введения самоуправления в Польше и отводили от себя обвинения в сепаратизме. В ноябре революц. движение несколько замирает. Но декабрьское восстание в Москве послужило толчком к новой волне рабочих выступлений. В борьбе с ними буржуазия полностью поддерживала самодержавие. Рабочее Движение перекинулось и на деревню. Сел.-хоз. рабочие, находившиеся в тяжелом положении, без нормированного рабочего дня, с ничтожной зар. платой, стали предъявлять требования об увеличении оплаты труда, в частности годовой платы для батраков. Батрацкое движение, стихийное и малоорганизованное, но охватившее всю Польшу, в конце концов было задушено. Буржуазия выступила против него единым фронтом, от помещика и до кулацкого и националистически настроенного Крестьянства. Польская буржуазия с удовлетворением приняла манифест 17-го октября. Она была заинтересована в сохранении и укреплении конституционно-монархического строя. Отдельные представители польской буржуазии выступали с дальнейшими требованиями создания в Польше условий, обеспечивающих национально-культурную и политическую жизнь ее. Мелкобуржуазные н.-д. добивались изменения Русско-польских отношений и разрешения польского вопроса на основе автономии. По отношению к рабочему движению н.-д. сохранили свою враждебную позицию. Пролетарское революционное движение не отвечало и видам ППС. Последняя принимала все меры к ослаблению революционного движения, но пропаганда ее успеха но имела. В 1905 г. ППС не пользовалась влиянием среди рабочего класса. Открытое выступление ППС против рабочего класса и революции еще более ослабило ее влияние. ППС считала революционную борьбу чуждой рабочему классу и полагала необходимым все национальные силы направить на борьбу за восстановление Польши. Однако, неуспех ее деятельности заставил ППС приступить к пересмотру своей программы и реорганизации. В конце февраля 1900 г. был созван ѴІI-ой съезд партии ППС при участии 145 делегатов с решающим голосом. Съезд отказался от нелегальной работы и ограничил свои требования установлением федерации с Россией. С.-д. Ц. П. и Л. стояли на точке зрения международной солидарности и считали возможным восстановление Польши, когда рабочий класс станет господствующим в крае. Эта программа раскрывала всю пропасть между ППС и с.-д. Ц. П. и Л. В то же время ППС только формально сохраняла единство, но раскол в ее среде был неизбежен. Это прекрасно понимали вожди партии. Внутри партии стало формироваться отрицательное отношение к ее методам борьбы — к экспроприациям и террористическим актам. Раскол оформился на IX съезде партии 6 ноября 1906 г. На нем присутствовало 46 делегатов с решающим и 22 с совещательным голосом. Боевая фракция ППC была ликвидирована и исключена из партии. ППС отказалась от всяких революц. выступлений и превратилась в легальную партию. На ряду с тем разрыв между ППС и с.-д. Ц. П. и Л. стал полным. (О дальнейшем см. ниже, гл. VI).
После манифеста 17 окт. 1905 г. буржуазные элементы начали объединяться вокруг лозунга автономии Польши. На всех митингах и собраниях выкосили соответствующие резолюции. 29 окт. (11 ноября) представитель промышленности Янтцейл, публицист Либицкий, граф Тышкевич, как председатель о-ва торговли и промышленности, явились к ген.-губ. Скалону и заявили от имени всей страны о необходимости автономии. Скалой отделался уклончивым ответом. Другая депутация поехала к Витте и была им принята весьма сурово. Об автономии не могло быть и речи. Депутаты, бывшие у Скалона, были высланы в Архангельск, но с полдороги их вернули, разрешив им выехать за границу. В Петербург приехала делегация во главе с Дмовским. Она отказалась от свидания с Витте и напечатала в газетах составленную ею декларацию. Эта декларация поляков от 8 ноября, а также резолюция русского Академич. съезда от 18-го обсуждались на последнем общем Земском съезде и Москве (см. XXI, 254/55). Съезд высказался за предоставление автономии Польше, подчеркнув, что автономия не имеет ничего общего с понятием об отделении Польши от России. Съезд признал необходимым немедленно отменить военное положение, поставить на очередь вопрос об автономии и ввести польский язык в школе и администрации. Но и эта скромная программа но получила осуществления.
8. Польша после 1905 г. Участие Ц. Польского в новых учреждениях России было минимальное. На выборы в Государств. совет Польша посылала трех выборщиков от варшавск. университета, одного от лодзинского комитета торговли и промышленности и двух от биржевого комитета Варшавы и Лодзи. Дворянская курия вовсе не была представлена, ибо в Польше но было дворянских организаций, Вместо выборщиков от земств землевладельцы посылали от себя 6 человек. В Гос. думе, в силу постановления от 6 ноября 1905 г., Ц. Польское было представлено 36-ю депутатами. Варшава посылала 2-х депутатов, промышленная Лодзь — одного. В среднем на губернию приходилось от 2 до 5 депутатов. Выборы в Думу происходили по куриальной системе: 1) от курии землевладельцев и владельцев недвижимых имуществ, 2) курии городов, 3) крестьянской курии и 4) курии рабочих, на основании закона от 24 дек. 1905 г. (от Варшавск. и Петрок. губ.[1]. Социалистич. партии бойкотировали выборы в Думу, и победа была обеспечена н.-д.
Польское коло в 1-й Думе (см. ХѴІ, 193) отстаивало идею автономии, признало проект аграрной реформы на началах принудительного отчуждения земли, но отказалось подписать Выборгское воззвание (см. XVI, 199/200) на том основании, что это будет на-руку рабочим партиям. Выборы во 2-ую Думу происходили при другой обстановке. ППС отказалась от бойкота Думы; против п.-д. выступили прогрессисты, хотя они не имели особенного влияния. Они настаивали на необходимости итти в ногу с русскими конституционалистами. Польское коло выступило во 2-ой Думе с проектом введения автономии. Коло могло энергично проводить свои взгляды, ибо по соотношению партий его голосование в Думе имело решающее значение. Так, вопрос о новобранцах был решен голосами кадетов и коло. Новым положением о выборах, 3 июня 1907 г. (см XVI, 204), выборные права Ц. Польского были сокращены. Ц. Польское получило только 14 представителей: 10 для губерний, по одному от гор. Варшавы и Лодзи, и 2 от православного населения, из них один от русского населения Варшавы. Закон о выборах показал, что политика лойяльностн, которой держалась буржуазия, не принесла результатов. Национальные требования оставались без удовлетворения. Русский язык оставался официальным языком в суде и администрации. Правда, дана была возможность более широкого употребления польского языка в частных школах. Закон 17 апр. 1905 г. прекратил полицейские гонения на униатов и обращение их в православие. (В 1912 г., однако, из состава Ц. Польского была изъята Холмщина; см. Холмская Русь). Остальное все оставалось по-старому.
После революции 1905 г. в Польше наступила жестокая реакция. Рабочий класс, имея против себя буржуазию и полицейский аппарат, вынужден был воздерживаться от выступлений. В эти годы ППС еще более отошла от рабочего класса и его революционных настроений. Однако, революционный год, научив польского рабочего лучше бороться за свои интересы, все же принес некоторые устойчивые достижения и в отношении оплаты труда и в отношении общих условий работы. Так, в хлопчатобумажной промышленности Петроковской губ. средний годовой заработок рабочего повысился с 241 р. в 1905 г. до 323 р. в 1910 г., т.-е. на 34%, в то время как в Московок, губ. в той же промышленности и за то же время годовой заработок увеличился только на 20%, а в среднем для империи лишь на 14%. Годы 1900 — 1908 являются временем депрессии для польской промышленности, как и упадка для рабочего движения. С 1909 г. начинается промышленный подъем в связи с благоприятной рыночной конъюнктурой. Все виды промышленности увеличили свое производство. Только добыча руды сократилась: в Ц. Польское стали привозить криворожскую руду, избыток которой замечался на юге. В связи с этим и вследствие русской конкуренции металлургия в Польше падает. В 1909 г. добыча руды составляла 125 тыс. тонн, немногим больше добычи 1870 г. (111 тыс. тонн). В 1870 г. добыча руды в Польше составляла 14,4% всей добычи в России, а в 1909 г. только 2,4% Привоз южного чугуна повлек за собой замирание доменного производства. В связи с этим сократилось количества рабочих в металлургии. В 1910 г. их было 15.354, а в 1909 г. — 17.494. Положение металлург, промышленности немного улучшилось к 1913 г. Общее производство увеличилось на 7%, но это была благоприятная конъюнктура временного характера. При конкуренции южной руды и чугуна польская металлургия не могла развиваться. Рост промышленности вызвал увеличение добычи каменного угля на 39% в течение 1906 —1912 гг. Однако, своего угля не хватало. Приходилось привозить верхне-силезский уголь. Привоз угля в 1911 г. составлял 22% продукции Ц. Польского. Но другие отрасли промышленности развивались чрезвычайно успешно. В промышленности, подчиненной надзору фабричной инспекции, т.-е. промышленности более крупной, механизированной и имеющей в предприятии не менее 16 — 20 рабочих, в 1907 г. насчитывалось 2.263 предприятия, занимавших 243 тыс. рабочих, в 1911 г. предприятий этой категории было 3.151, а число рабочих в них достигало 296 тыс.; число рабочих в более крупной капиталистической промышленности увеличилось, так. обр. на 21,5%, при этом число предприятий возросло еще более — на 39,2%. В 50 губерниях Европ. России промышленность, подчиненная надзору фабричной инспекции, заключала в 1907 г. 11.927 предприятий и занимала 1.504 тыс. рабочих, а в 1911 г. она состояла из 12.794 предприятий, имевших 1.708 тыс. рабочих, т.-е. число предприятий увеличилось на 7,3%, число рабочих — на 13,5%. Темп индустриализации в Польше, был таким образом значительно выше чем в России, но характерна при этом для Польши большая живучесть мелких предприятий. По специальному обследованию русского департамента торговли, включающему, кроме предприятий, подчиненных надзору фабричной инспекции, также горнозаводскую обработку металлов, в 1908 г., при общем числе рабочих во взятых предприятиях в Ц. Польском в 270 тыс. и стоимости продукции в 524 млн. руб., ровно половина и числа рабочих и продукции падала в Польше на текстильную промышленность, 16% рабочего состава и 16% продукции приходилось на обработку металлов, а 13% числа рабочих и 14% продукции — на обработку питательных и вкусовых веществ. В текстильной промышленности первое место принадлежало хлопчатобумажной: в ней было занято 61,5 тыс. рабочих, а продукция ее оценивалась в 124 млн. р.; в шерстяной промышленности рабочих было 48,7 тыс. при продукции на 100 млн. р.; производство смешанных тканей занимало 13.7 тыс. рабочих и вырабатывало изделий на 20,8 млн. р.; кроме того, 12,8 тыс. рабочих и 17,2 млн. руб. продукции приходилось на обработку льна, пеньки и джута, 1,7 тыс. рабочих и 4 млн. руб. продукции — на обработку шелка. Ясно из этого, что вся индустриализация Польши зиждилась на текстиле, а текстиль — на сбыте бумажных и шерстяных тканей в Россию. И несмотря на значительный рост промышленности в России, Польша и в 1908 г., заключая всего около 7,5% общего состава населения империи (без Финляндии), давала 12,4% всей промышленной продукции империи (по отраслям и предприятиям, обнимаемым обследованием деп. промышленности), а в шерстяной промышленности, сбывавшей свою продукцию в Россию, эта доля ее достигала даже почти полной трети — 32,5%.
Реакционнейшее статистическое учреждение России — Варшавский статистический комитет в 1905 г. („Труды“, вып. 22, „Экономич. и культур. развитие Ц. П. за 40 лет“) с большим удовлетворением цитирует прогноз непримиримого врага царизма и капитализма, Розы Люксембург, сделанный за 8 лет до того: „Польше но только не предстоит экономического обособления от России, но, наоборот, тенденция, вытекающая из общей внутренней природы крупно-капиталистического производства, будет с каждым годом все сильнее прикреплять ее к России“ (ср. ниже гл. VI). Но Статистический комитет не счел нужным поставить рядом то громадное центробежное движение, которое к 1906 г. уже вполне выяснилось как явление но ослабевающее, а быстро нарастающее, — выход на заработки за границу и эмиграцию — движение, которое он сам в эти годы обследовал и которое ясно показывало, что одной индустриализацией польский вопрос не разрешается.
- ↑ Законом 24 дек. 1905 г. был прибавлен один депутат от православного населения губерн. Седлецкой и Люблинской.
