ГААГСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ 1922 (26 июня—19 июля), международная конференция правительственных экспертов, при участии представителей от Советского правительства, созванная на основании постановления Генуэзской конференции (см.) для урегулирования вопроса о возмещении убытков иностранных частных собственников, потерпевших на территории нынешнего СССР от революции и революц. законодательства. Мысль о созыве Г. к. была выдвинута в Генуе советской делегацией в меморандуме от 11 мая 1922, в к-ром советская делегация выражала готовность предоставить в пользование (в виде концессии или аренды или смешанных обществ) бывшим собственникам их национализированные или реквизированные имущества, поскольку это будет находиться в согласии с социально-экономической системой и с основными законами Советской Республики. В Гааге были представлены «экспертами» те же правительства, что и в Генуе (кроме Германии), но состав «экспертов» оказался подобранным, главн. обр., из бывших собственников. Эти «эксперты» составили фактически единую «нерусскую» комиссию, к-рая стала заседать при закрытых дверях еще до приезда советских делегатов. В контакт с советской делегацией (в составе тт. Литвинова—председателя и членов—Красина, Крестинского и Сокольникова) она вступила лишь 26 июня. Но желанию советской делегации, полагавшей, что успешность работ подкомиссий о частной собственности и долгах будет зависеть от результатов работ подкомиссии о кредитах, прежде всего было назначено заседание последней. На первом же заседании (27 июня) советская делегация получила предложение представить информационные данные о кредитах, необходимых для восстановления советского народного хозяйства, а также план их распределения. 30 июня советская делегация представила схему кредитов, исчисленных в 3.224 млн. золотых рублей. На втором заседании советской делегации было поставлено 6 новых вопросов, а после того, как на третьем заседании кредитной подкомиссии (10 июля) советская делегация подробно на них ответила, ей было предложено еще 17 других вопросов. Примерно такая же картина «информационного допроса» наблюдалась и в подкомиссии о долгах. Этот «информационный допрос» понадобился «нерусской» комиссии для того, чтобы выиграть время и выяснить положение дел по вопросу о частной собственности. В подкомиссии о частной собственности метод работы был совершенно иной. Советская делегация заявила, что она остается на почве своей Генуэзской декларации. Она изъявила также готовность обсудить формы компенсации тех иностранных собственников, которые не будут удовлетворены в форме концессии, однако, при условии, что советское правительство получит определенное заверение об открытии ему кредитов. Но подкомиссия оставила без обсуждения вопрос о кредитах, как «не относящийся к ее компетенции», и потребовала от советской делегации признания реституции национализированной собственности иностранцев или же реальной компенсации, но без всяких условий. 12 июля председатель подкомиссии, англичанин Ллойд Грим, открыто заявил, что считает дальнейшие переговоры бесполезными, «т. к. российская делегация отклоняет реституцию частной собственности». На этом работы подкомиссии о частной собственности прекратились. Это немедленно повлияло на решение двух других подкомиссий, которые заявили, что разрыв переговоров по вопросу о частной собственности отнимает у них базу для дальнейших работ. Попытка советской делегации добиться возобновления обсуждения вопроса не привела ни к чему. 19 июля состоялось последнее пленарное заседание. На нем советская делегация пошла на новые уступки, предусматривавшие, м. пр., возможность отказа от требования предварительных кредитов, но «нерусская» комиссия прямо ответила, что даже такие уступки со стороны России, как признание довоенных долгов или отказ от обсуждения вопроса о предоставлении Советскому правительству кредитов и о контрпретензиях, не явились бы достаточной базой для заключения с Советской Республикой общего соглашения. После этого заявления Г. к. закрылась. Ясно было, что срыв конференции был заранее подготовлен: он произошел в значительной мере по инициативе Франции и Бельгии, при чем серьезную роль сыграл нефтяной вопрос. После разрыва переговоров «нерусская» комиссия по инициативе одного из ее англ. членов, б. владельца Кыштымских и Ленских рудников и б. директора правления Русско-Азиатского банка Лесли Уркарта, приняла резолюцию, запрещающую участникам Г. к. заключать сепаратные концессионные сделки с Советской Россией. Эта резолюция не помешала, однако, тому же Уркарту через три недели после окончания Г. к. подписать с т. Л. Б. Красиным концессионный договор, к-рый затем не был ратифицирован Советским правительством.
Лит.: Штейн Б., Гаагская конференция, М., 1923; см. также лит. к ст. Генуэзская конференция.
