А8/Сто восьмистиший ста поэтов/91-100

← 81-90

Сто восьмистиший ста поэтов/91-100 Антология восьмистиший

Дополнения →

91. Анна Андреевна Ахматова (1889—1966)

Анна Андреевна Ахматова, карандашный набросок Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина, 1922.

PD-RusEmpire

* * *

Я с тобой не стану пить вино,
Оттого, что ты мальчишка озорной.
Знаю я — у вас заведено
С кем попало целоваться под луной.

‎А у нас — тишь да гладь,
‎Божья благодать.

‎А у нас — светлых глаз
‎Нет приказу подымать.

<1913 или 1914>

Датировка восьмистишия Анны Андреевны Ахматовой* «Я с тобой не стану пить вино…» противоречива: в сборнике Чётки (1914) обозначена дата 1913. Декабрь; в беловом автографе (ЦГАЛИ) стоит дата 26 января 1914. Царское Село, а в «Чёрной тетради» — авторизованном машинописном и рукописном собрании стихотворений Ахматовой (ЦГАЛИ) дата 1914 опять исправлена на 1913. Однако, если верно второе, то кажется вполне правдоподобной распространённая гипотеза, что стихотворение обращено к композитору Артуру Сергеевичу Лурье (1892—1966) «...с которым Ахматова познакомилась 26 января (по старому стилю) 1914 года. Лурье в ту зиму было всего двадцать лет [поправим: 21 год, ДС], поэтому Анна Андреевна и называет его «мальчишкой». В первые послереволюционные годы Артур Сергеевич жил одним домом с подругой Ахматовой Ольгой Глебовой-Судейкиной и даже считал свои отношения с ней гражданским браком. Брак этот, как и все романы «Коломбины десятых годов», был мимолетным, однако до самой эмиграции (лето 1922 года) Лурье продолжал заботиться и об Ольге Судейкиной, и об Анне Андреевне, которую в период бездомья та приютила. Столь же мимолетной была и его влюбленность в Ахматову. Однако с годами воспоминания обогатились, и в старости Артуру Сергеевичу стало казаться, что это была великая любовь, и притом взаимная». (Алла Максимовна Марченко. Комментарий к изд. Анна Ахматова: Стихотворения. Всемирная библиотека поэзии Эксмо, 2009. ISBN: 5-699-13928-1). Интересен также факт, что вокальный цикл Артура Лурье «Чётки. Десять песен из Анны Ахматовой. Тетрадь первая» (1914) открывается романсом на слова именно этого стихотворения: 1. Шуточная («Я с тобой не стану пить вино…»). (см. Борис Кац, Роман Тименчик. Анна Ахматова и музыка. Нотография)

См. также:

Вечер

1. Два стихотворения. 2. «Тот же голос, тот же взгляд…», 1909
2. Читая «Гамлета». 1. «У кладбища направо пылил пустырь…», 1909
3. Читая «Гамлета». 2. «И как будто по ошибке…», 1909
4. Первое возвращение «На землю саван тягостный возложен…», 1910
5. «Хочешь знать, как всё это было…», 21 октября 1910. Киев, опубл. 1912 ♦
6. «А там мой мраморный двойник…»,1911, опубл. 1912 ♦
7. «Смуглый отрок бродил по аллеям…», 24 февраля 1911. Царское Село, опубл. 1912 ♥
8. «Мурка, не ходи, там сыч…», 1911, опубл. 1921 ♥
   Чётки
9. Исповедь («Умолк простивший мне грехи…»), 1911. Царское Село, опубл. 1914
10. «В ремешках пенал и книги были…», Октябрь 1912. Царское Село, опубл. 1914 ♦
11. «Он длится без конца — янтарный, тяжкий день!..», 1912, опубл. 1914
12. Смятение. 1. «Было душно от жгучего света…», 1913, опубл. 1913 ♦
13. Смятение. 2. «Не любишь, не хочешь смотреть?…», 1913, опубл. 1913 ♦
14. <8 ноября 1913 года> «Солнце комнату наполнило…», 8 ноября 1913, опубл. 1914
15. Стихи о Петербурге. 1. «Вновь Исакий в облаченье…», 14 ноября 1913, опубл. 1914
16. «Настоящую нежность не спутаешь…», 1913. Декабрь. Опубл. 1914 ♥
17. «Я с тобой не стану пить вино…», 1913. Декабрь. Опубл. 1914 ♥
18. У меня есть улыбка одна, 1913, опубл. 1913
    Белая стая
19. «Потускнел на небе синий лак…», 1912, опубл. 1913
20. «Твой белый дом и тихий сад оставлю…», 1913, опубл. 1913
21. «То пятое время года…», 1913, опубл. 1913
22. «Родилась я ни поздно, ни рано…», 1913, опубл. 1913
23. «О, это был прохладный день…», 1913, опубл. 1917 ♦
24. Разлука («Вечерний и наклонный…»), Весна, 1914, Петербург, опубл. 1914
25. «Чернеет дорога приморского сада…», Март 1914, опубл. 1914
26. «Лучше б мне частушки задорно выкликать…», Июль 1914. Дарница, опубл. 1917
27. «Пустых небес прозрачное стекло…», Сентябрь 1914, Новгород, опубл. 1914
28. «Как ты можешь смотреть на Неву…», 1914, опубл. 1914
29. «Вечерний звон у стен монастыря…», 1914, опубл. 1914
30. «Как песню, слагаешь ты лёгкий танец…», 26 Марта 1914, опубл. 1914
31. «Перед весной бывают дни такие…», Весна 1915. Слепнево, опубл. 1916
32. «Выбрала сама я долю…», Весна 1915. Петербург, опубл. 1915 ♦
33. Молитва («Дай мне горькие годы недуга…»), Май 1915. Духов день. Петербург, опубл. 1915 ♦
34. «Я улыбаться перестала…», 1915, опубл. 1916
35. «Под крышей промерзшей пустого жилья…», Зима 1915, опубл. 1916 ♦
36. «Я знаю, ты моя награда…», 25 апреля 1916, опубл. 1916
37. Майский снег («Прозрачная ложится пелена…»), Май 1916. Слепнево, опубл. 1917
38. «Тот голос, с тишиной великой споря…», 1917. Петербург, опубл. 1917
39. «И мнится — голос человека…», 1917. Слепнево, опубл. 1917
    Подорожник
40. «Словно ангел, возмутивший воду…», Февраль 1916, Царское село
41. «Когда о горькой гибели моей…», 1917
42. «Я спросила у кукушки…», 1919 ♠
43. «В каждых сутках есть такой…», 1917
44. «Земная слава как дым…», 1914
45. «Я окошка не завесила…», 1916 ♦
46. «Чем хуже этот век предшествующих? Разве…», 1919
47. «Теперь никто не станет слушать песен…», 1917
48. «По твёрдому гребню сугроба…», Январь 1917
49. «Течёт река неспешно по долине…», Лето 1917
50. «И целый день, своих пугаясь стонов…», 1917
51. «Ты мог бы мне сниться и реже…», 1914
    Anno Domini
52. Бежецк («Там белые церкви и звонкий, светящийся лёд…»), 26 декабря 1921
53. Предсказание, 8 мая 1922
54. «Земной отрадой сердца не томи…», 1921
55. «Что ты бродишь, неприкаянный…», 1922 ♦
56. Разлука («Вот и берег северного моря…»), 1922
57. «Хорошо здесь: и шелест и хруст…», 1922
58. «Сослужу тебе верную службу…», 1921
59. «Ты мне не обещан ни жизнью, ни Богом…», 1915
60. «Не бывать тебе в живых…», 1921 ♦
61. «Заплаканная осень, как вдова…», 1921 ♦
    Тростник
62. Муза («Когда я ночью жду её прихода…»), 1924, Казанская, 2 ♠
63. Кавказское («Здесь Пушкина изгнанье началось…»), 1927, Кисловодск ♦
64. «Когда человек умирает…», 21 января, 7 марта 1940, Ленинград, (верлибр) ♦
65. 1. «Не недели, не месяцы — годы…», 1940
66. 2. «И, как всегда бывает в дни разрыва…», 25 сентября 1944
67. 3. Последний тост («Я пью за разорённый дом…»), 27 июня 1934, Шереметьевский Дом ♥
68. Ленинград в марте 1941 года («Cardran solaire на Меншиковом доме…»), 1941
    Седьмая Книга
69. Тайны ремесла. 8. Про стихи («Это — выжимки бессонниц…»), Апрель 1940 Москва ♥
70. Ветер войны. 2. «Важно с девочками простились», 1943
71. Ветер войны. 6. Памяти Вали. I. «Щели в саду вырыты…», 23 апреля 1942, Ташкент
72. Ветер войны. 9. Победителям («Сзади Нарвские были ворота…»), 29 февраля 1944, Ташкент
73. Ветер войны. 10. In memoriam («А вы, мои друзья последнего призыва…»), Август 1942, Дюрмень
74. Победа. 1. «Славно начато славное дело…», Январь 1942
75. Памяти друга («И в День Победы, нежный и туманный…»), 8 ноября 1945
    
76. Ташкент зацветает. 1. «Словно по чьему-то повеленью…», 1944
77. С самолета. 1. «На сотни верст, на сотни миль…», 14 мая 1944, Ташкент — Москва
78. С самолета. 3. «И весеннего аэродрома…», 14 мая 1944, Ташкент — Москва
79. Последнее возвращение («День шёл за днём — и то и сё…»), 25 июля 1944, Ленинград ♦
80. Надпись на портрете («Дымное исчадье полнолунья…»), 15 июня 1946 ♦
81. Cinque. 2. «Истлевают звуки в эфире…», 20 декабря 1945
82. Cinque. 5. «Не дышали мы сонными маками…», 11 января 1946
83. Шиповник цветёт. 2. Наяву («И время прочь, и пространство прочь…»), 1946 ♦
84. Шиповник цветёт. 3. Во сне («Чёрную и прочную разлуку…»), 1946
85. «Один идёт прямым путём…», 1940 ♥
86. «Вот она, плодоносная осень!..», 1962. Комарово
87. При непосылке поэмы («Приморские порывы ветра…», 1963
88. Трилистник московский. 1. Почти в альбом («Услышишь гром и вспомнишь обо мне…»), 1961—1963 ♦
89. Трилистник московский. 3. Ещё тост («За веру твою! И за верность мою!..»), 1961—1963 ♦
90. Полночные стихи. 1. Предвесенняя элегия («Меж сосен метель присмирела…»), 10 марта 1963, Комарово
91. Полночные стихи. 5. Зов («В которую-то из сонат…»), 1 июля 1963
    Реквием
92. Реквием. I. <Уводили тебя на рассвете...>, 1935 ♥
93. Реквием. II. <Тихо льется тихий Дон...>, ? ♥
94. Реквием. VI. <Легкие летят недели...>, 1939 ♥
    Не вошедшее в книги
95. Лилии («Я лилий нарвала прекрасных и душистых…»), 22 июня 1904, Одесса
96. I. «Пришли и сказали: "Умер твой брат"...», 25 января 1910, Киев
97. III. «Брат! Дождалась я светлого дня...», 25 января 1910, Киев
98. «Забудут? — вот чем удивили!..», 21 февраля 1957. Ленинград
99. «Не мудрено, что не веселым звоном…», Балашево, ком<ната> №7, 3 марта 1958 ♥
100. Надпись на книге («Из-под каких развалин говорю…»), 13 января 1959. Ленинград
101. «Что нам разлука? — Лихая забава…», 10 дек 1959, Красная Конница
102. «Я давно не верю в телефоны…», 24 дек 1959, Красная Конница
103. Защитникам Сталина, <1962>
104. «Хулимые, хвалимые…», <1963>
105. «Пусть даже вылета мне нет…», 1957—1965
     Переводы
106. Костяника («С поля милая пришла…»), пер. опубл. 1955 → Джалиль, 8 октября 1943
107. «Шумно та звезда упала…», пер. опубл. 1956 → Исаакян, 1897, Александрополь
108. «От жгучего горя сердце мертво…», пер. опубл. 1956 → Исаакян, Ноябрь 1900, Цюрих
109. «С утратой того, что любимо…», пер. опубл. 1956 → Исаакян, 1921
110. III. «Смолкла зурна… Над подругой своей…», пер. опубл. 1956 → Исаакян, 1895—1917, Манташ
111. За́ре («Тот счастлив, кто прошёл среди мучений…»), Июль 1920 → Кентал
112. Пройдя Цзыньминьское ущелье, расстаюсь с родиной («Ущелие Цзыньминь пройдя…»), опубл. 1956 → Ли Бо
113. «Говорят, что с тобою должна я играть и лукавить…», опубл. 1960 → Маро Маркарян, 1956
114. Недоразумение («Вот светлый нимб: галактики сиянье…»), пер. 1963 → Павликовская-Ясножевская
115. Ива у дороги («Ива Польши, согнутая криво…»), пер. 1963 → Павликовская-Ясножевская
116. «Когда сквозь сумрак предо мной, как сон, прошла она…», опубл. 1964 → Тагор
117. «Никогда тебя не назову…», пер. 1959 → Терьян, 1917 (триолет)
118. «А там пастухи на свободных горах…», пер. 1959 → Терьян, 1917 (триолет)
119. «Сказать тебе не смею, как эта грусть безбрежна…», опубл. 1965 → Тувим
120. Записки о событиях («Страна измучена войною долгой…») → Шэнь Цинь-ци
     Времена года рыбака, опубл. 1958 → Юн Сон До
     Весна
121. Весна I («Над рекой рассеялся туман…»)
122. Весна II («О, какой сегодня жаркий день…»)
123. Весна III («Ветерок с востока веет к нам…»)
124. Весна IV («Чей-то голос, не кукушка ль там?..»)
125. Весна V («Солнце жарко льет полдневный луч…»)
126. Весна VI («Угасает поздняя заря…»)
127. Весна VII («Как душисты травы и цветы!..»)
128. Весна VIII («Опьянев, я было лег на дно…»)
129. Весна IX («Любоваться я хочу луной…»)
130. Весна X («Но светает, больше ночи нет…»)
     Лето
131. Лето XI («Ливень прекратился наконец…»)
132. Лето XII («Я в листок завертываю рис…»)
133. Лето XIII («Листья ряски ветер шевелит…»)
134. Лето XIV («Коль грязна цанланская вода…»)
135. Лето XV («Как хорош камней замшелых ряд…»)
136. Лето XVI («Что тускнеет долгий летний день…»)
137. Лето XVII («Разостлал я сети на песке…»)
138. Лето XVIII («Кто б вчера решился предсказать…»)
139. Лето XIX («Я на дом свой с нежностью гляжу…»)
     Осень
140. Осень XX («Жизнь в забвенье мира — торжество…»)
141. Осень XXI («Осень подошла к стране озер…»)
142. Осень XXII («Там, где гуси дикие летят…»)
143. Осень XXIII («Как обилен нынче мой улов…»)
144. Осень XXIV («Как приятно веет ветерок…»)
145. Осень XXV («Заблестела белая роса…»)
146. Осень XXVI («Нет двух мест, что схожи меж собой…»)
147. Осень XXVII («Иней мне одежду побелил…»)
148. Осень XXVIII («На скале средь сосен дом стоит…»)
149. Осень XXIX («Но внезапно тучи пронеслись…»)
     Зима
150. Зима XXX («Что, готов ли к лову ты, старик…»)
151. Зима XXXI («Здесь зимою воды из реки…»)
152. Зима XXXII («Ночью снег шёл, перестал к утру…»)
153. Зима XXXIII («Невод прочь, — и песню я пою…»)
154. Зима XXXIV («Чайки белокрылые летят…»)
155. Зима XXXV («Ширмой расписной кругом стоят…»)
156. Зима XXXVI («Сосенка одна на берегу…»)
157. Зима XXXVII («С древних лет являлись мудрецы…»)
158. Зима XXXVIII («Но, увы! Уже подходит ночь…»)
     Из анонимных авторов
159. Восхваление Нила 3 («Когда случается самое страшное, вся земля в бедствии…»), опубл. 1965 → Аноним (Египет)
160. Восхваление Нила 6 («Нет таких житниц, чтоб вместили твои дары…»), опубл. 1965 → Аноним (Египет)
161. Восхваление Нила 12 («Когда вступаешь ты в город…»), опубл. 1965 → Аноним (Египет)
162. К утреннему Солнцу («Золотая появляется на судне Солнца…»), опубл. 1965 → Аноним (Египет)
163. «Эй, жаба одноглазая, послушай…», опубл. 1958 → Аноним (Корея)

* В соответствии со статьёй 1281 ГК РФ произведения Анны Андреевны Ахматовой, изданные после 7 ноября 1917 года, перейдут в общественное достояние 1 января 2037 года.

---

92. Борис Леонидович Пастернак (1890—1960)

Борис Леонидович Пастернак
Фото 1908 года.

PD-RusEmpire

* * *

Я в мысль глухую о себе
Ложусь, как в гипсовую маску.
И это — смерть: застыть в судьбе,
В судьбе — формовщика повязке.

Вот слепок. Горько разрешён
Я этой думою о жизни.
Мысль о себе — как капюшон,
Чернеет на весне капризной.

<1910?, опубл. 1913>

Это одно из самых ранних стихотворений Бориса Леонидовича Пастернака* открывающее цикл «Жнивьё», куда также входят «Piazza S. Marco»; «Сегодня мы исполним грусть его…»; «Февраль» и «Бесцветный дождь, как гибнущий патриций…» Автор опубликовал его в альманахе «Лирика», 1913, однако, в основное собрание своих произведений не включил. Причина этому, вероятно, в присутствии здесь некоторых черт символизма, от которого поэт в дальнейшем желал отмежеваться. Первоначальный набросок восьмистишия был записан на листке из работы о Юме в 1910 г. (опубл. «Труды по знаковым системам, IV», Тарту, 1969, № 13). Стихотворение философское со сложным образным рядом настолько, что многое в нём кажется загадочным, неясным. Однако работы литературоведов приоткрывают, хотя и не полностью, эту таинственную завесу. Процитируем фрагмент из работы филолога Олега Алексеевича Клинга:

«Первая строфа заставляет забыть разговоры о «символизме — не символизме» Пастернака, настолько она «пастер­наковская», самобытная. Связана она, как можно предположить, с тем обстоятельством, что Л. О. Пастернак в присутствии сына рисовал покойного Льва Толстого, а скульптор С. Д. Мер­куров и формовщик Михаил Агафьин из Училища живописи снимали посмертную маску с Льва Толстого (с упоминания Меркурова и формовщика в 1956 году начнет главку о Толстом Пастернак в своих воспоминаниях). Датировки стихотворения нет. Можно только предположить, что оно написано после поездки в Астапово (8 ноября 1910 года), судя по тому, что и Меркуров, и безымянный у Пастернака «формовщик», которые появились в воспоминаниях, связаны с сильным переживанием, стрессом. В тексте стихотворения отголоски поездки в Астапово: «формовщик», «гипсовая маска», тема смерти. Но и в стихотворении «Я в мысль глухую о себе...» происходит, как и в «Сумерках...», определенный сбой. Это «повязка», которая скорее всего принадлежит «формовщику» (тире подчеркивает это), но её появление грамматически и стилистически неточно. Сбой тональности — напряженный и происходит в строках, где диссонансом звучит «капюшон», который «чернеет на весне капризной». Пастернак употребляет предлог «на» в значении: надет на ком-то, в данном случае «на весне», однако здесь, как отмечал Локс, натуралистичность подчиняет себе условность, что и привело к диссонансу». (О. Клинг. Борис Пастернак и символизм. «Вопросы литературы» 2002, №2. Публ. в «Журнальном зале»)

См. также:

Поверх барьеров (1914—1916)

1. «Когда до тончайшей мелочи…», 1914, опубл. 1916
2. «Сады тошнит от вёрст затишья…», 1914? опубл. 1916
3. «Не как люди, не еженедельно…», 1915, опубл. 1916 ♦
   Темы и вариации (1916—1922)
4. «О стыд, ты в тягость мне! О совесть, в этом раннем…», 1919, опубл. 1922
5. «Весна, я с улицы, где тополь удивлён…», 1918
6. «Крупный разговор. Ещё не запирали…», 1918
   Стихотворения (1946—1953)
7. Хмель («Под ракитой, обвитой плющом…»), 1953 ♦
   Стихотворения, не включённые в основное собрание
8. «Безумный, жадный от бессонниц…», <1910> ♦
9. «За ними пять слепых застав…», <1910>
10. Голод. 1. «Bо сне ты бредила, жена…», 1922
11. «Гляди — он доктор философии…», <июль 1912>
12. «Я в мысль глухую о себе…», 1910?, опубл. 1913 ♠
13. «Там, в зеркале, они бессрочны…», <1910-е годы>
14. Скрипка Паганини. 2. «Дома из более, чем антрацитных плиток…», опубл. 1916 ♦
15. Скрипка Паганини. 4. «Я люблю тебя чёрной от сажи…», опубл. 1916 ♥
16. Ночная песня странника II («Мирно высятся горы...»), Между 1912 и 1918 → Гёте, 1780

* В соответствии со статьёй 1281 ГК РФ произведения Бориса Леонидовича Пастернака, изданные после 7 ноября 1917 года, перейдут в общественное достояние 1 января 2031 года.

---

93. Осип Эмильевич Мандельштам (1891—1938)

Осип Эмильевич Мандельштам
Фото 1914 года.

PD-RusEmpire

* * *

Образ твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
«Господи!» — сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.

Божье имя, как большая птица,
Вылетело из моей груди!
Впереди густой туман клубится,
И пустая клетка позади…

Апрель 1912, опубл. 1912

Осип Эмильевич Мандельштам создал в жанре восьмистиший ряд подлинных шедевров, непревзойдённых образцов глубочайшей философской лирики. Самые прекрасные из них объединены в цикл «Восьмистишия», 1933—1935 годы, Москва — Воронеж. Однако и среди ранних его стихов, опубликованных ещё до октябрьского переворота, есть прекрасные примеры этого жанра. И среди них особо выделяется «Образ твой, мучительный и зыбкий…» — стихотворение, сочинённое в апреле 1912 и опубликованное тогда же в журнале «Гиперборей», 1912, № 1 (октябрь), с. 21. Восьмистишие вошло во все издания сборника «Камень», в коллекцию «88 современных стихотворений, избранных 3. Н. Гиппиус». Пг., 1917, с. 13, а также другие собрания начала 1920-х годов. В этом стихотворении поэт, отказывавший себе в праве вслух произносить имя того, чей мучительный и зыбкий образ он «не мог в тумане осязать», вдруг проговаривается, и по ошибке произносит его. И тут проиходит что-то необыкновенное — большая птица вылетает из его груди, оставляя позади себя пустую клетку — понятно, что грудную клетку, но поэт этого не уточняет, создавая тем самым некую двусмысленность. А впереди — «густой туман клубится»… Вот такая необычная история, есть о чём поразмыслить. И не случайно, эти восемь строк послужили предметом многочисленных комментариев, диссертаций и научных статей. Сергей Сергеевич Аверинцев, например, называет это стихотворение «странным». И пишет дальше:

«Перед нами не „религиозное“ стихотворение — ни по традиционной мерке, ни по расширительным критериям символистской поры. В нём нет ни мифологических образов, ни метафизических абстракций. У него есть сюжет, и сюжет этот очень прост. Обстановка — одинокая прогулка (годом раньше: „Лёгкий крест одиноких прогулок…“). Зачин описывает негативно характеризуемое психологическое состояние, какие так часто служат у раннего Мандельштама исходной точкой: неназванный образ мучает своим отсутствием, своей неосязаемостью, он забыт, утрачен. „Образ твой“ — такие слова могли бы составлять обычное до банальности, как в романсе, начало стихотворения о любви; но нас ждет совсем иное. Вполне возможно, хотя совершенно не важно, что образ — женский. Во всяком случае, в нём самом не предполагается ничего сакрального, иначе „твой“ имело бы написание с большой буквы. Но по решающему негативному признаку — по признаку недоступности для воображения — он сопоставим с образом Бога; это как бы образ образа Бога. Одна неназванность — зеркало другой неназванности; и соответствие тому и другому — „туман“, симметрически упоминаемый во 2-й строке от начала и во 2-й строке от конца: характерная тусклость мандельштамовского ландшафта. Но вот происходит катастрофа: в напряжении поисков утраченного образа, в оторопи, „по ошибке“ человек восклицает: „Господи!“ В русском разговорном обиходе это слово — не больше чем междометие. Но одновременно именно оно — субститут самого главного, неизрекаемого библейского имени Бога, так называемого Тетраграмматона. „Господи!“ — сказал я по ошибке, // Сам того не думая сказать», — это две строки, легко приближающиеся в читательском восприятии к грани комического: тем резче действует неожиданная серьёзность, к которой принуждает читателя поэт. Имя Божие оказывается реальным, живым, как птица, — именно в своей вещественности, в соединении с дыханием говорящего. Но это причина не для умиления и не для эйфории, а для страха: неизреченного не надо было изрекать. Бездумным, случайным выговариванием Имени человек наносит себе урон и убыль: Имя вылетает, улетает, опыт его реальности — одновременно опыт безвозвратного прощания с ним. Этот вывод подсказан и скреплён последней строкой, тяжкая плотность которой возникает из характерного для техники Мандельштама наложения двух семантических характеристик на одно слово — метафорическая „клетка“, из которой вылетает „птица“, и „клетка“ из словосочетания „грудная клетка“». (С. Аверинцев. Судьба и весть Осипа Мандельштама. Вступительная статья: О. Э. Мандельштам. Собр. соч. в 2 томах, М. Художественная литература. 1990)

См. также:

1. «Сусальным золотом горят…», 1908 ♥
2. «Ни о чём не нужно говорить…», 1909 ♥
3. «В морозном воздухе растаял легкий дым…», 1909 ♥
4. «Образ твой, мучительный и зыбкий…», Апрель 1912, опубл. 1912 ♠
5. «В спокойных пригородах снег…», 1913
6. Валкирии («Летают Валкирии, поют смычки…»), 1914, 1913?, опубл. 1916 ♦
7. Ахматова («В пол-оборота, о печаль…»), 9 января 1914, опубл. 1913 [1914] ♥
8. Равноденствие («Есть иволги в лесах, и гласных долгота…»), Лето 1914, опубл. 1916 [1915] ♥
   ОД во всём мире, кроме Российской Федерации* и Украины
   cм. на сайте Викиливр (Канада):
9. «Здесь отвратительные жабы…», 1909 ♥
10. Пилигрим («Слишком легким плащом одетый…»), 1909?
11. «Дыханье вещее в стихах моих…», <Не позднее 12 ноября> 1909
12. «Плоть опечалена, и книги надоели…», 1909-10? → Малларме (фрагмент) ♥
13. «Где вырывается из плена…», 1910
14. «И глагольных окончаний колокол…», 1912
15. «Заснула чернь. Зияет площадь аркой…», 1913
16. Автопортрет («В поднятьи головы крылатый…»), 1914 <1913?> ♥
17. «Как овцы жалкою толпой...», 1914
18. «Природа — тот же Рим и отразилась в нём…», 1914, опубл. 1922
19. «Пусть имена цветущих городов…», 1914, опубл. 1918
20. «Когда держался Рим в союзе с естеством...», 1914
21. «Немецкая каска — священный трофей...», 1914
22. «От вторника и до субботы…», 1915, опубл. 1923
23. Мадригал («Дочь Андроника Комнена...»), 1916
24. Петрополь. III. «В Петрополе прозрачном мы умрём…», Май 1916, опубл. 1918 ♦
25. «Кто знает, может быть, не хватит мне свечи…», Ноябрь 1917 ♦
26. «Когда городская выходит на стогны луна...», <Ноябрь> 1920
27. Примус 1. «Чтобы вылечить и вымыть…», 1924—1926
28. Примус 3. «Мне, сырому, неучёному…», 1924—1926
29. Примус 4. «В самоваре, и в стакан…», 1924—1926
30. Примус 7. «Плачет телефон в квартире…», 1924—1926
31. Примус 9. «Бушевала синица…», 1924—1926
32. Примус 12. «Рассыпаются горохом…», 1924—1926
33. Примус 13. «Что ты прячешься, фотограф…», 1924—1926
34. Шары. 2. Чистильщик («Подойди ко мне поближе…»), 1924—1926
35. Шары. 4. Полотеры («Полотер руками машет…»), 1924—1926
36. Шары. 5. Калоша («Для резиновой калоши…»), 1924—1926
37. Шары. 6. Рояль («Мы сегодня увидали…»), 1924—1926
38. Шары. 7. Кооператив («В нашем кооперативе…»), 1924—1926
39. Из книги «Трамваи». Буквы («— Я писать умею: отчего же…»), 1924—1926
40. «Это есть художник Альтман…», без даты <1925?>
41. Моргулеты. 7. «Старик Моргулис под сурдинку...», <1930-е годы>
42. Армения. 1. «Ты розу Гафиза колышешь…», Октябрь 1930
43. Армения. 2а. «Ломается мел, и крошится...», 1930
44. Армения. 4. «Закутав рот, как влажную розу…», Тифлис 25 октября 1930
45. Армения. 6. «Орущих камней государство…», 1930
46. Армения. 9. «О порфирные цокая граниты…», 1930
47. Армения. 10. «Какая роскошь в нищенском селенье…», 1930
48. Армения. 11. «Я тебя никогда не увижу…», 1930
49. «Как люб мне натугой живущий…» Октябрь 1930
50. «Колючая речь араратской долины…», Октябрь 1930
51. «На полицейской бумаге верже…», Октябрь 1930 ♦
52. «Зане в cадах Халатова-халифа...», ‹1930›
53. «Мы с тобой на кухне посидим…», Январь 1931 ♥
54. «После полуночи сердце ворует…», Март 1931 ♥
55. «Ночь на дворе. Барская лжа…» Март 1931 ♦
56. «Колют ресницы. В груди прикипела слеза…» 2 марта 1931 ♥
57. «Я пью за военные астры…» 11 апреля 1931 ♦
58. ‹Стихи к Ю. Вермелю›. ‹4›. «Как поехал Вермель в Дмитров...», Весна 1931 — октябрь 1932
59. ‹Стихи к Ю. Вермелю›. ‹5›. «Спит безмятежно...», Весна 1931 — октябрь 1932
60. ‹Стихи к Ю. Вермелю›. ‹6›. «Вермель в Канте был подкован...», Весна 1931 — октябрь 1932
61. «Вы помните, как бегуны…», Москва Май 1932 — Воронеж , сентябрь 1935 ♥
62. «Не средиземною волной…», 1932
63. «У нашей святой молодёжи…», Ноябрь 1933
64. «Татары, узбеки и ненцы…», Ноябрь 1933
65. «Марья Сергеевна, мне ужасно хочется...», ‹1933—1934›
66. Восьмистишия. I. «Люблю появление ткани…» (1), Ноябрь 1933, Москва. Июль 1935, Воронеж ♥
67. Восьмистишия. II. «Люблю появление ткани…» (2), Ноябрь 1933 — январь 1934 ♥
68. Восьмистишия. II. «О бабочка, о мусульманка...», Ноябрь 1933 — январь 1934 ♠
69. Восьмистишия. IV. «Шестого чувства крошечный придаток...», Май 1932 — февраль 1934 ♥
70. Восьмистишия. V. «Преодолев затверженность природы...», Январь — февраль 1934 ♥
71. Восьмистишия. VI. «Когда, уничтожив набросок…», Ноябрь 1933 — январь 1934 ♥
72. Восьмистишия. VII. «И Шуберт на воде, и Моцарт в птичьем гаме...», Ноябрь 1933 — январь 1934 ♠
73. Восьмистишия. VIII. «И клёна зубчатая лапа…», Ноябрь 1933 — январь 1934, Москва ♠
74. Восьмистишия. IX. «Скажи мне, чертёжник пустыни...», Ноябрь 1933 — январь 1934 ♠
75. Восьмистишия. X. «В игольчатых чумных бокалах...», Ноябрь 1933, июль 1935 ♠
76. Восьмистишия. XI. «И я выхожу из пространства...», Ноябрь 1933, июль 1935 ♠
77. «Он дирижировал кавказскими горами…», Январь 1934 ♥
78. «А посреди толпы, задумчивый, брадатый…», Январь 1934
79. «Твоим узким плечам под бичами краснеть…», Февраль 1934 ♥
80. «Наушники, наушнички мои!..», Апрель 1935, Воронеж
81. Кама. 3. «Я смотрел, отдаляясь, на хвойный восток…», Апрель—май 1935, Воронеж
82. «Мне кажется, мы говорить должны...», Апрель — май 1935, Воронеж
83. «Мир начинался страшен и велик...», Апрель — май 1935, Воронеж
84. «Да, я лежу в земле, губами шевеля...», Май 1935, Воронеж ♥
85. Железо («Идут года железными полками...»), 22 мая 1935, Воронеж ♦
86. «Ты должен мной повелевать...», Май (?) 1935
87. «Исполню дымчатый обряд…», Июль 1935, Воронеж
88. «Нынче день какой-то желторотый...», 9—28 декабря 1936, Воронеж
89. «Улыбнись, ягненок гневный с Рафаэлева холста…», 9 января 1937, Воронеж ♥
90. «В лицо морозу я гляжу один…», 16 января 1937, Воронеж ♥
91. «Что делать нам с убитостью равнин…», 16 января 1937, Воронеж
92. «Я скажу это начерно, шопотом…», 9 марта 1937, Воронеж ♠
93. Кувшин («Длинной жажды должник виноватый…»), 21 марта 1937, Воронеж ♥
94. «Украшался отборной собачиной…», Март 1937, Воронеж
95. «На меня нацелилась груша да черемуха…», 4 мая 1937, Воронеж ♥
96. ‹Из повести «Автобиография бродяги»› «Отец был конокрадом — ему не повезло…», без даты → Талли
97. ‹Из повести «Автобиография бродяги»› «Мы увидимся на рейде…», без даты → Талли
98. ‹Из повести «Автобиография бродяги»› «Соберемся поскорее…», без даты → Талли
99. ‹Из повести «Автобиография бродяги»› «О «завтра» думать очень странно!…», без даты → Талли ♦
100. Прогулка («Вот вечер с лунным светом и шелковый дымок…»), без даты → Лихтенштейн ♥

* В соответствии со статьёй 1281 ГК РФ произведения Осипа Эмильевича Мандельштама, изданные после 7 ноября 1917 года, перейдут в общественное достояние 1 января 2058 года.

---

94. Марина Ивановна Цветаева (1892—1941)

Марина Ивановна Цветаева в 1925 году в Париже, фото Петра Ивановича Шумова (1872—1936).

* * *

Ты, меня любивший фальшью
Истины — и правдой лжи,
Ты, меня любивший — дальше
Некуда! — За рубежи!

Ты, меня любивший дольше
Времени. — Десницы взмах!
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.

12 декабря 1923

Михаил Леонович Гаспаров писал, что Марина Ивановна Цветаева, «была в стихе такой же максималисткой, как и в жизни: она схватывала едва наметившуюся тенденцию развития метра, ритма, строфы, сразу доводила её до предела и оставляла в виде чёткого логаэда, строгой (часто рефренной) строфы и пр., на фоне которых особенно ярок её напряженно-асимметричный синтаксис.» (М. Л. Гаспаров: «Русские стихи 1890-х-1925-го годов в комментариях» Москва: Высшая школа, 1993.) Он подметил также и другую отличительную тенденцию в её творчестве: «Чтобы найти и утвердить собственный образ, чтобы стать непохожей на других — для этого молодая Цветаева выбрала свой собственный путь и держалась его очень последовательно. Это было превращение стихов в дневник. <…> для того чтобы осуществить такое скрещение жанров так последовательно, нужна была творческая воля и человеческая смелость. Смелость — потому что обычно в поэтический дневник шли, разумеется, не все, а лишь избранные чувства и впечатления жизни: поэтические, приподнятые над бытом. Цветаева же понесла в поэзию самый быт… <…> Такая установка на дневник имела важные последствия. Во-первых, она обязывала к многописанию: дневник не дневник, если он не ведётся день за днём. Отсюда привычка к той редкой производительности, которая осталась у Цветаевой навсегда. Для читателя это могло стать скучным, а то и произвести впечатление графоманства; но для автора это был драгоценный опыт работы над словом, после него для Цветаевой уже не было задач, которые нужно было решать в слове, а только такие, которые нужно было решать с помощью слова и по ту сторону слова. Во-вторых, она затрудняла подачу материала: в стихах, которые пишутся день за днем, одни впечатления перебивают другие, отступают на несколько дней и потом возвращаются опять…». (М. Л. Гаспаров: «Марина Цветаева: от поэтики быта к поэтике слова» в книге «О русской поэзии. Анализы. Интерпретации. Характеристики». — СПб., 2001. — С. 136-149).

То что было характерно для ранней поэзии Цветаевой, осталось с ней на всю жизнь. Полное горечи стихотворение «Ты, меня любивший фальшью…» — её резкая реакция на разрыв с Константином Болеславовичем Родзевичем (1895—1988). Это одно из самых сильных восьмистиший Цветаевай. Оно было написано в Чехии 12 декабря 1923 года после полуторамесячного поэтического молчания: «У меня... эту зиму было много слёз, а стихов — мало (относительно), — писала Цветаева Роману Борисовичу Гулю. — Несколько раз совсем отчаивалась, стояла на мосту и заклинала реку, чтобы поднялась и взяла. Это было осенью, в туманные ноябрьские дни. Потом река замерзла, а я отошла... понемногу». Анна Александровна Саакянц так трактует это восьмистишие: «Стихотворение, с одной стороны, слишком частное; оно, пожалуй, не подымается до вершинных цветаевских вещей. Но, с другой стороны, в какой-то своей обнаженной мудрости оно дает недвусмысленное представление о его вдохновителе. Условно мы обозначили бы его „любовником Психеи“. Это не Амур — возлюбленный („Возлюбленный! Ужель не узнаешь? Я — ласточка твоя, Психея“), а именно любовник, плотский партнер небесной души, — сочетание абсурдное, невозможное. Его истина — для неё — фальшь; его правда для неё — ложь. Его любовь („дальше некуда“, „дольше времени“) для неё — нелюбовь (пишется в одно слово), сколько бы ни декларировал он обратное. Это стихотворение, поспешное, недосказанное — на самом деле очень глубокое; из него прорастут — уже начали прорастать — будущие поэмы о любви и расставании.» (А. А Саакянц: «Марина Цветаева. Жизнь и творчество». Москва. Эллис Лак. 1997. С. 376).

См. также:

1. (Отрывок) («Где-то маятник качался, голоса звучали пьяно…»), 1906—1912
2. Летом («— "Ася, поверьте!" и что-то дрожит…»), 1906—1912
3. Акварель («Амбразуры окон потемнели…»), (акростих) 1906—1912
4. Эпитафия («Тому, кто здесь лежит под травкой вешней…»), 1906—1912
5. Мука́ и му́ка («— „Всё перемелется, будет мукой!“…»), 1906—1912
6. Два в квадрате («Не знали долго ваши взоры…»), 1906—1912
7. «Прости» Нине («Прощай! Не думаю, чтоб снова…»), 1906—1912
8. Сердца и души («Души в нас — залы для редких гостей…»), 1906—1912
9. Из сказки в жизнь («Хоть в вагоне тёмном и неловко…»), 1906—1912
10. Эстеты («Наши встречи, — только ими дышим все мы…»), 1906—1912
11. Первая роза («Девочка мальчику розу дарит…»), 1906—1912
12. Скучные игры («Глупую куклу со стула…»), 1906—1912
13. Юнге («Сыплют волны, с колёсами споря…»), 1906—1912
14. Памятью сердца («Памятью сердца — венком незабудок…»), 1906—1912
15. Победа («Но и у нас есть волшебная чаша…»), 1906—1912
16. «И как прежде оне улыбались…», 1906—1912
17. Резеда и роза («Один маня, другой с полуугрозой…»), 1906—1912
18. Декабрь и январь («В декабре на заре было счастье…»), 1906—1912
19. До первой звезды («До первой звезды (есть ли звёзды ещё?..»), 1906—1912
20. Вождям («Срок исполнен, вожди! На подмостки…»), 1906—1912
21. Ока. 1. «Волшебство немецкой феерии…», 1906—1912
22. Розовая юность («С улыбкой на розовых лицах…»), 1906—1912
23. Старуха («Слово странное — старуха!..»), 1906—1912 ♦
24. Венера. 1. «В небо ручонками тянется…», Коктебель, 18 мая 1911
25. Венера. 2. «Ах, недаром лучше хлеба…», Коктебель, 18 мая 1911
26. «Солнцем жилки налиты — не кровью…», 15 мая 1913
27. «Макс Волошин первый был…», 1913
28. П. Э. 4. «Война, война! — Кажденья у киотов…», Москва, 16 июля 1914
29. «Голоса с их игрой сулящей…», 14 марта 1915
30. «Бессрочно кораблю не плыть…», 9 мая 1915
31. Подруга. 14. «Есть имена, как душные цветы…», Вознесение, 1915 ♦
32. Подруга. 17. «Вспомяните: всех голов мне дороже…», 6 мая 1915
33. «И все́ вы идёте в сёстры…», 6 июля 1915
34. «Заповедей не блюла, не ходила к причастью…», 26 сентября 1915 ♥
35. «Я знаю правду! Все прежние правды — прочь!..», 3 октября 1915 ♠
36. «Цыганская страсть разлуки!..», Октябрь 1915 ♦
37. «Лежат они, написанные наспех…», Москва, 20 декабря 1915 ♥
38. «Даны мне были и голос любый…», Петербург, 31 декабря 1915
39. Стихи к Блоку. 4. «Зверю — берлога…», 2 мая 1916 ♥
40. Стихи к Блоку. 8. «И тучи оводов вокруг равнодушных кляч…», 18 мая 1916 ♦
41. Ахматовой. 6. «Не отстать тебе! Я — острожник…», 26 июня 1916
42. Ахматовой. 11. «Ты солнце в выси мне застишь…», 2 июля 1916 ♦
43. Ахматовой. 12. «Руки даны мне — протягивать каждому обе…», 2 июля 1916 ♥
44. Бессонница. 7. «Нежно-нежно, тонко-тонко…», 8 августа 1916 ♥
45. Бессонница. 8. «Чёрная, как зрачок, как зрачок сосущая…», 9 августа 1916 ♥
46. «День идёт…», 8 января 1917 ♣
47. Дон-Жуан. 4. «Ровно — полночь…», 22 февраля 1917
48. «А всё же спорить и петь устанет…», 12 апреля 1917
49. «Каждый день всё кажется мне: суббота!..», 8 ноября 1916
50. «Рок приходит не с грохотом и громом…», 16 ноября 1916 ♥
51. Стенька Разин. 1. «Ветры спать ушли — с золотой зарёй…», 22 апреля 1917
52. «Что же! Коли кинут жребий…», 13 мая 1917
53. «Из строгого, стройного храма…», 26 мая 1917
54. «В лоб целовать — заботу стереть…», 5 июня 1917 ♦
55. «И зажёг, голубчик, спичку…», 11 июня 1917
56. Кармен. 2. «Стоит, запрокинув горло…», 18 июня 1917
57. Иоанн. 1. «Только живите! — Я уронила руки…», 20 июня 1917 ♦
58. Иоанн. 2. «Запах пшеничного злака…», <22—27 июня 1917 (?)> ♦
59. Иоанн. 4. «Встречались ли в поцелуе…», 22—27 июня 1917 ♦
60. Князь Тьмы. 3. «Да будет день! — и тусклый день туманный…», 3 или 4 июля 1917 ♦
61. «И в заточеньи зимних комнат…», 27 июля 1917
62. Любви старинные туманы. 1. «Над чёрным очертаньем мыса…», 19 августа 1917 ♥
63. Любви старинные туманы. 2. «Так, руки заложив в карманы…», 19 августа 1917 ♥
64. Любви старинные туманы. 3. «Смывает лучшие румяна…», 19 августа 1917 ♥
65. Любви старинные туманы. 4. «Ревнивый ветер треплет шаль…», 19 августа 1917 ♥
66. «Из Польши своей спесивой…», 20 августа 1917
67. «С головою на блещущем блюде…», 22 августа 1917 ♣
68. «Нет! Ещё любовный голод…», 23 августа 1917
69. «Я помню первый день, младенческое зверство…», 4 сентября 1917
70. «Плохо сильным и богатым…», Феодосия, конец Октября 1917
71. Москве. 2. «Гришка-Вор тебя не ополячил…», 10 декабря 1917 ♦
72. Москве. 3. «Жидкий звон, постный звон…», 10 декабря 1917
73. «Новый год я встретила одна…», 31 декабря 1917 ♦
74. Братья. 3. «Глотаю солёные слёзы…», 11 января 1918
75. «На кортике своём: Марина…», Москва, 18 января 1918
76. «Уедешь в дальние края…», Февраль 1918
77. Плащ. 1. «Пять или шесть утра. Сизый туман. Рассвет…», 8 марта 1918 ♥
78. Дон. 2. «Кто уцелел — умрёт, кто мёртв — воспрянет…», 30 марта 1918
79. «Трудно и чудно — верность до гроба!..», 11 апреля 1918
80. «Марина! Спасибо за мир!..», Cтрастной понедельник 1918
81. «Андрей Шенье взошёл на эшафот…», 17 апреля 1918
82. «Не узнаю́ в темноте…», 17 апреля 1918
83. Психея. 1. «Не самозванка — я пришла домой…», Апрель 1918 ♥
84. Психея. 2. «На́ тебе, ласковый мой, лохмотья…», 13 мая 1918 ♦
85. «В чёрном небе слова начертаны…», 14 мая 1918 ♥
86. «Серафим — на орла! Вот бой!..», Вербное воскресенье 1918
87. «С вербочкою светлошёрстой…», Вербное воскресенье 1918
88. «Это просто, как кровь и пот…», 7 мая 1918, 3-ий день Пасхи ♦
89. «Плоти — плоть, духу — дух…», 9 мая 1918 ♥
90. «Московский герб: герой пронзает гада…», 9 мая 1918
91. «Простите меня, мои горы!..», 14 мая 1918 ♥
92. «Благословляю ежедневный труд…», 21 мая 1918 ♥
93. «Бельё на речке полощу…», Между 26 мая и 4 июня 1918
94. «Я — есмь. Ты — будешь. Между нами — бездна…», 6 июня 1918 ♥
95. «Умирая, не скажу: была…», 30 июня 1918 ♥
96. «Руки, которые не нужны…», 6 июля 1918
97. «Я — страница твоему перу…», 10 июля 1918 ♠ Приписка Цветаевой от 1939 года: «NB! один из лучших стихов в книге».
98. «Память о Вас — лёгким дымком…», 10 июля 1918
99. «Доблесть и девственность! — Сей союз…», 27 июля 1918
100. «Так, высоко́ запрокинув лоб…», Июль 1918 ♥
101. «Свинцовый полдень деревенский…», Июль 1918
102. «Есть колосья тучные, есть колосья тощие…», 5 августа 1918 ♦
103. «Где лебеди? — А лебеди ушли…», 9 августа 1918 ♥
104. «Белогвардейцы! Гордиев узел…», 9 августа 1918
105. «День — плащ широкошумный…», 12 августа 1918 ♦
106. «Стихи растут, как звёзды и как розы…», 14 августа 1918 ♥
107. «Пожирающий огонь — мой конь!..», 14 августа 1918 ♦
108. «Каждый стих — дитя любви…», 14 августа 1918 ♥
109. «Не знаю, где ты́ и где я́…», 24 августа 1918
110. «И бродим с тобой по церквам…», 24 августа 1918
111. «И как под землёю трава…», 24 августа 1918
112. «Безупречен и горд…», 26 августа 1918
113. «Проще и проще…», 26 августа 1918 ♥
114. «Под рокот гражданских бурь…», 8 сентября 1918
115. «Офицер гуляет с саблей…», 9 сентября 1918
116. «А взойдёшь — на кра́ешке стола…», 28 сентября 1918
117. «Молодой колоколенкой…», Октябрь 1918
118. «Героизму пристало стынуть…», 23 октября 1918
119. «Поступь лёгкая моя…», 1 ноября 1918
120. «На плече моём на правом…», 2 ноября 1918
121. «Кружка, хлеба краюшка…», 2 ноября 1918
122. «Мир окончится потопом…», 7 ноября 1918
123. «Благодарю, о Господь…», 9 ноября 1918 ♦
124. «Вот: слышится — а слов не слышу…», <1918 — 1939> ♦
125. «Я счастлива жить образцово и просто…», 22 ноября 1918
126. Комедьянт. 2. «Мало ли запястий…», 19 ноября 1918
127. Комедьянт. 5. «Дружить со мной нельзя, любить меня — не можно!..», 20 ноября 1918 ♥
128. Комедьянт. 15. «Поцелуйте дочку!..», без даты <1910-е годы>
129. Комедьянт. 16. «Это и много и мало…», Начало января 1919
130. Комедьянт. 17. «Бренные губы и бренные руки…», Конец декабря 1918 ♥
131. Комедьянт. 21. «Шампанское вероломно…», без даты <1910-e годы>
132. Комедьянт. 23. «Солнце — одно, а шагает по всем городам…», Февраль 1919 ♥
133. «О нет, не узнает никто из вас…», Mapт 1919
134. Стихи к Сонечке. 8. «Твои руки черны от загару…», Весна 1919
135. «Ты меня никогда не прогонишь…», Июль 1919
136. «Уходящее лето, раздвинув лазоревый полог…», Октябрь 1919
137. «Сам посуди: так топором рубила…», Октябрь 1919
138. «Высоко́ моё оконце!..», Ноябрь 1919
139. Але. 2. «О бродяга, родства не помнящий…», Ноябрь 1919
140. «О души бессмертный дар!..», 19 декабря 1919 ♦
141. «Она подкрадётся неслышно…», 19 марта 1920
142. «Буду жалеть, умирая, цыганские песни…», 3-й день Пасхи 1920
143. «А следующий раз — глухонемая…», 7 апреля 1920
144. Н. Н. В. 1. «Большими тихими дорогами…», 27 апреля 1920
145. Н. Н. В. 10. «На бренность бедную мою…», 16 мая 1920
146. Н. Н. В. 11. «Когда отталкивают в грудь…», 16 мая 1920
147. Н. Н. В. 14. «Суда поспешно не чини…», 17 мая 1920
148. Н. Н. В. 14a. «Ведь был же мне на полчаса…» (зачёркнутый вариант), <17 мая 1920>
149. Н. Н. В. 20. «Сей рукой, о коей мореходы…», 20 мая 1920
150. Н. Н. В. 22. «Не так уж подло и не так уж просто…», <Май 1920> ♦
151. Н. Н. В. 25. Смерть танцовщицы («Вижу комнату парадную…»), 24 мая 1920
152. Н. Н. В. 26. «Я не танцую, — без моей вины…», 24 мая 1920
153. «Тень достигла половины дома…», 21 мая 1920
154. «Где слезиночки роняла…», 15 июня 1920
155. «Руки заживо скрещены…», Июнь 1920
156. «Июнь. Июль. Часть соловьиной дрожи…», <Август 1920>
157. (Отрывок) («Как пьют глубокими глотками…»), Август 1920
158. «Есть подвиги. — По сёлам стих…», <1920>
159. Стихи к Блоку. 10. «Вот он — гляди — уставший от чужбин…», 15 августа 1921 ♦
160. «Прямо в эфир…», 25 августа 1921
161. Отрывок из стихов к Ахматовой («…Но вал моей гордыни польской…»), 12 сентября 1921
162. Хвала Афродите. 1. «Блаженны дочерей твоих, Земля…», 17 октября 1921
163. Хвала Афродите. 2. «Уже богов — не те уже щедроты…», 17 октября 1921
164. Хвала Афродите. 3. «Тщетно, в ветвях заповедных кроясь…», 18 октября 1921
165. «С такою силой в подбородок руку…», 24 октября 1921
166. «Грудь женская! Души застывший вздох…», 5 декабря 1921
167. Подруга. 3. «Огромного воскрылья взмах…», 9 декабря 1921
168. «Ломающимся голосом…», Декабрь 1921
169. «Не приземист — высокоросл…», 9 февраля 1922
170. «На заре — наимедленнейшая кровь…», 18 февраля 1922
171. «Знакомец! Отколева в наши страны?..», Москва, 18 марта 1922
172. Земные приметы. 2. «Ищи себе доверчивых подруг…», 18 июня 1922 ♦
173. Земные приметы. 5. «Удостоверишься — повремени!..», 12 июля 1922
174. Берлину («Дождь убаюкивает боль…»), 10 июля 1922
175. «Божественно и безоглядно…», <1922>
176. Провода. 6. «Час, когда вверху цари…», 25 марта 1923
177. Ариадна. 2. «О всеми голосами раковин…», 21 апреля 1923
178. Слова и смыслы. 1. «Ты обо мне не думай никогда!..», 23 апреля 1923 ♦
179. «Крутогорьями глаголь…», 29 апреля 1923
180. Облака. 1. «Перерытые — как битвой…», 1 мая 1923 ♦
181. Облака. 2. «Стой! Не Федры ли под небом…», 1 мая 1923
182. Облака. 3. «Нет! Вставший вал!..», 1 мая 1923
183. Окно, 5 мая 1923
184. Сестра («Мало ада и мало рая…»), 11 мая 1923
185. Мореплаватель («Закачай меня, звёздный чёлн!..»), 12 июня 1923 ♥
186. «Всё так же, так же в морскую синь…», 24 июля 1923 ♦
187. Магдалина. 2. «Масти, плоченные втрое…», 31 августа 1923
188. «Ты, меня любивший фальшью…», 12 декабря 1923 ♠
189. «Оставленного зала тронного…», Декабрь 1923 ♦
190. «Живу — не трогаю…», 1 декабря 1924
191. «Существования котловиною…», 11 января 1925 ♥
192. «Дней сползающие слизни…», Январь 1925 ♥
193. «Русской ржи от меня поклон…», Прага, 7 мая 1925
194. «Высокомерье — каста…», 16 мая 1925
195. Лучина («До Эйфелевой — рукою…»), Июнь 1931 ♥
196. «Насмарку твой стих!..», 14 сентября 1931 ♣
197. Стол. 5. «Мой письменный верный стол!..», 17 июля 1933
198. «Вскрыла жилы: неостановимо…», 6 января 1934 ♣
199. «О поэте не подумал…», Сентябрь 1934
200. «Человека защищать не надо…», Осень 1934
201. «Стройте и пойте стройку…», Октябрь 1934
202. «Уж если кораллы на шее…», 9 января 1935
203. «Никому не отмстила и не отмщу…», 26 января 1935
204. Ici — Haut. 4. «Переименовать! Приказ…», 22 мая 1935
205. «Небо — синей знамени!..», Июль 1935
206. «Окно раскрыло створки…», 26 — 27 июля 1935
207. Стихи сироте. 1. «Ледяная тиара гор…», 16 — 17 августа 1936
208. Стихи сироте. 7. «В мыслях об ином, инаком…», 5 — 6 сентября 1936 ♣
209. «Когда я гляжу на летящие листья…», 20 октября 1936 ♥
210. «Опустивши забрало…», 22 марта 1938
211. Стихи к Чехии. Март. 7. Лес («Видел, как рубят? Руб…»), 9 мая 1939
212. Стихи к Чехии. Март. 9. («Не бесы — за иноком…»), 15 мая 1939
213. Стихи к Чехии. Март. 11. («Не умрёшь, народ!..»), Париж, 21 мая 1939
214. Стихи к Чехии. Март. 12. («Молчи, богемец! Всему конец!..»), <1939>
215. Douce France («Мне Францией — нету…»), 5 июня 1939
216. «Ушёл — не ем…», 23 января 1940
217. «Годы твои — гора…», 24 января 1940
218. «Не знаю, какая столица…», 1 июля 1940

В заключение приведём ещё одно прекрасное восьмистишие «Я знаю правду! Все прежние правды — прочь!..», написанное 3 октября 1915 года:

* * *

Я знаю правду! Все прежние правды — прочь!
Не надо людям с людьми на земле бороться.
Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь.
О чём — поэты, любовники, полководцы?

Уж ветер стелется, уже земля в росе,
Уж скоро звёздная в небе застынет вьюга,
И под землёю скоро уснем мы все,
Кто на земле не давали уснуть друг другу.


3 октября 1915

---

95. Владимир Владимирович Маяковский (1893—1930)

Владимир Владимирович Маяковский в 1914 году в Казани.

ЛУННАЯ НОЧЬ

Пейзаж

Будет луна.
Есть уже
немножко.
А вот и полная повисла в воздухе.
Это Бог, должно быть,
дивной
серебряной ложкой
роется в звезд ухе́.

<1916>

Владимир Владимирович Маяковский, по чрезвычайно краткому определению Михаила Леоновича Гаспарова, «…писал и классическими размерами („Необычайное приключение…“), и вольными хореями („Товарищу Нетте…“), и дольниками, и акцентным стихом; объединяются же эти разнородные формы в его творчестве стилем, интонацией и полиметрией. Термин „стих Маяковского“ до сих пор можно встретить в учебниках, но это не стиховедческий термин». (М. Л. Гаспаров: «Русские стихи 1890-х-1925-го годов в комментариях» Москва: Высшая школа, 1993.).

Интересные рассуждения о творчестве Маяковского оставил Осип Эмильевич Мандельштам: «Маяковским разрешается элементарная и великая проблема „поэзии для всех, а не для избранных“. Экстенсивное расширение площади под поэзию, разумеется, идёт за счет интенсивности, содержательности, поэтической культуры. Великолепно осведомлённый о богатстве и сложности мировой поэзии, Маяковский, основывая свою „поэзию для всех“, должен был послать к чёрту всё непонятное, то есть предполагающее в слушателе малейшую поэтическую подготовку. Однако обращаться в стихах к совершенно поэтически неподготовленному слушателю — столь же неблагодарная задача, как попытаться усесться на кол. Совсем неподготовленный совсем ничего не поймет, или же поэзия, освобожденная от всякой культуры, перестанет вовсе быть поэзией и тогда уже по странному свойству человеческой природы станет доступной необъятному кругу слушателей. Маяковский же пишет стихи, и стихи весьма культурные: изысканный раешник, чья строфа разбита тяжеловесной антитезой, насыщена гиперболическими метафорами и выдержана в однообразном коротком паузнике. Поэтому совершенно напрасно Маяковский обедняет самого себя». (О. Э. Мандельштам. Литературная Москва (с. 274). — Россия, М., 1922, № 2 (сентябрь), с. 23 — 24.)

За два года до появления этой статьи в черновиках стихотворения Мандельштама «Чуть мерцает призрачная сцена...», кстати, написанного восьмистишиями, во второй строфе возникают такие строки:

[Вновь кипит подъезда суматоха Розу кутают в меха А на небе варится не плохо Золотая, дымная уха]

Вариант зачёркивается и затем пишется другой вариант:

Снова челядь шубы разбирает. Розу кутают в меха А взгляни на небо — закипает Золотая дымная уха: Словно звёзды мелкие рыбёшки И на них густой навар А на улице мигают плошки И тяжёлый валит пар.

1920

Откуда же взялась эта «звёздная уха», так и оставшаяся в черновиках поэта?* Напрашивается ответ: это похоже на перекличку с восьмистшием Маяковского Лунная ночь, которое было напечатано в журнале «Новый сатирикон» № 49, Петроград, 1 декабря 1916 года. Непонятно по какой причине, но оно не вошло ни в один из прижизненных поэтических сборников Маяковского. Трудно поверить, что автор не слишком высоко ценил этот свой вдохновенный поэтический «пейзаж». Как сей пейзаж был сотворён, нетрудно себе вообразить:

Очень чуткий к рифме поэт вдруг набрёл на весьма оригинальную составную рифму: в воздухе — звёзд ухе́. И сразу возникло представление о звёздном небе, как об огромной кастрюле с рыбным супом, где луна выполняет функцию поварёжки — «дивной серебрянной ложки». Так появляется другая рифма: немножко — ложкой. Этих двух пар рифм оказывается достаточно для короткого стихотворения. Чуть воображения — и перед нами образ Бога с луной-поварёжкой в руке, которой Он роется «в звёзд ухе́». Ударение тут необходимо, так как без него уху легко можно перепутать с ухом, и тогда концепция стихотворения становится совсем иной. Кстати, слово Бог Маяковский по традиции писал с прописной буквы, которая по понятным причинам во всех советских изданиях была заменена на строчную. Стихотворение состоит из восьми кратких разноформатных строк, четыре из которых незарифмованы. Восьмистишием его можно назвать только условно — с тем же успехом его можно было бы изложить в виде четверостишия, где каждая строка всё же оканчивается рифмой. Однако запись в виде восьми строк в столбик формирует особый внутренний ритм «паузника» построенного основе двух- и трёхстопного дактиля. Если обозначить начало каждой стопы знаком |, а каждую паузу знаком /\, метро-ритмическая схема стихотворение могла бы быть представлена так:

|Будет лу|на. /\/\ |Есть /\ у|же /\ нем|ножко. /\ /\/\ А |вот /\ и |полная |/\/\ по|ви- /\ сла |в воз- /\ ду|хе. |/\ Это |Бог, /\ дол|жно быть, /\ |дивной сер|ебряной л|ожкой /\ |роется |в звёзд /\ у|хе́. /\/\

См. также:

1. Порт («Простыни вод под брюхом были…»), <1912>
2. А вы могли бы? («Я сразу смазал карту будня…»), <1913> (в основе 8-стишие, записанное столбиком в 10 строк) ♥
3. Кое-что про Петербург («Слезают слёзы с крыши в трубы…»), <1913> ♥
4. Ничего не понимают («Вошёл к парикмахеру, сказал — спокойный…»), <1913> (в основе 8-стишие, записанное столбиком в 11 строк) ♥
5. Ещё Петербург («В ушах обрывки тёплого бала…»), <1914>
6. Тексты для издательства «Сегодняшний лубок». Лубки — плакаты. 21. «Англичан у Гельголанда...», 1914
7. Тексты для издательства «Сегодняшний лубок». Лубки — плакаты. 22. «Хвастал Кайзер на параде...», 1914
8. Лунная ночь. Пейзаж. («Будет луна…»), <1916> ♠
9. В. Я. Брюсову на память («Разбоя след затерян прочно…»), <1916> (в основе 8-стишие, записанное столбиком в 11 строк)
10. Рабочий!, 1919, октябрь (в основе 8-стишие, записанное столбиком в 9 строк)
11. Стих резкий о рулетке и железке. 1. Общий вид («Есть одно учреждение…»), 1922
12. Стих резкий о рулетке и железке. 5. А что рабочим? («Удел поэта — за ближнего боле́й…»), 1922
13. Маленькая разница («В Европе…»), <1924> (стихотворение, записанное лесенкой в 8 строк)
14. Говорят… «Барбюс обиделся — чего, мол, ради критики затеяли спор пустой?..», <1929>
15. Эпиграммы. 1. Безыменскому («Томов гробовых…»), 9—14 января 1930 (в основе 8-стишие, записанное лесенкой в 15 строк)
16. Эпиграммы. 2. Адуеву («Я скандалист!..»), 9—14 января 1930 (в основе 8-стишие, записанное лесенкой в 9 строк)
17. Эпиграммы. 4. Безыменскому («Уберите от меня…»), 9—14 января 1930 (в основе 8-стишие, записанное лесенкой в 11 строк)
18. Эпиграммы. 5. Уткину («О бард…»), 9—14 января 1930 (в основе 8-стишие, записанное лесенкой в 10 строк)
19. ‹Неоконченное›. I. «Любит? не любит? Я руки ломаю…», <1928—30> (в основе 8-стишие, записанное лесенкой в 11 строк) ♥
20. ‹Неоконченное›. II. «Уже второй…», <1928—30> (в основе 8-стишие, записанное лесенкой в 9 строк) ♥
21. ‹Стихи из предсмертной записки› («Как говорят…»), 12 апреля 1930 (в основе 8-стишие, записанное лесенкой в 9 строк) ♠

* См. об этом статью: Омри Ронен. Похороны солнца в Петербурге. О двух театральных стихотворениях Мандельштама.

---

96. Георгий Владимирович Иванов (1894—1958)

Георгий Владимирович Иванов
в 1914 году.

PD-RusEmpire

* * *

Птица упала. Птица убита...
В небе пылают кровавые зори.
Из изумруда, из хризолита
В пурпуре света пенится море.

В небе сиянье, в небе прощенье,
К грёзам весенним дорога открыта...
Пена морская мрачною тенью
Бьётся о берег. Птица убита.

<1910>

Георгий Владимирович Иванов — «член „Цеха поэтов“, акмеист с романтическим уклоном в томную ностальгию. Наиболее зрелые и индивидуально окрашенные его стихи написаны уже за границей после 1923 г.» (М. Л. Гаспаров: «Русские стихи 1890-х-1925-го годов в комментариях» Москва: Высшая школа, 1993.). Но и самые ранние стихи поэта сразу же вызвали серьёзное отношение его современников. «Первое, что обращает на себя внимание в книге Георгия Иванова — это стих. Редко у начинающих поэтов он бывает таким утончённым, то стремительным и быстрым, чаще только замедленным, всегда в соответствии с темой. Поэтому каждое стихотворение при чтении даёт почти физическое чувство довольства. Вчитываясь, мы находим другие крупные достоинства: безусловный вкус даже в самых смелых попытках, неожиданность тем и какая-то грациозная „глуповатость“ в той мере, в какой её требовал Пушкин. Затем развитие образов: в стихотворении „Ранняя весна“ „в зелени грустит мраморный купидон“, но грустит не просто, как он грустил в десятках стихотворений других поэтов, а „о том, что у него каменная плоть“. В другом стихотворении: солнце „своим мечем — сияньем пышным — землю ударило плашмя“. Это указывает на большую сосредоточенность художественного наблюдения и заставляет верить в будущность поэта». (Н. С. Гумилёв: Статьи и заметки о русской поэзии. «Аполлон», 1912, № 3—4, 99—101). Здесь речь идёт о первом сборнике Георгия Иванова «Отплытье на о. Цитеру. Поэзы», издательство Ego, С.-Петербург, (1912), названному так по картине Антуана Ватто «Embarquement pour l’ile de Cythere»). Цитера (Китира, Кифера, Цериго, Чериго) (греч. Κύθηρα) — один из Ионических островов в Эгейском море и один из главных культовых центров Афродиты, по названию острова образован один из эпитетов Афродиты — Киферея.

Антуана Ватто. «Паломничество на остров Киферу» (1717, Лувр, Париж). За эту картину в 1717 году Ватто получил звание академика.
Вторая версия этой картины находится в замке Шарлоттенбург, Берлин.

Выбранное нами восьмистишие 1910 года как раз входит в этот ранний сборник и помещено в цикле «Клавиши природы». Это поэтический морской пейзаж, с чрезвычайно богатой палитрой, полной самых различных красок и оттенков, то светлых и радостных, то зловещих и кровавых: «В небе пылают кровавые зори. / Из изумруда, из хризолита / В пурпуре света пенится море. / В небе сиянье, в небе прощенье, / К грёзам весенним дорога открыта… / Пена морская мрачною тенью / Бьётся о берег…» Но главное в картине — убитая птица, мрачный, угнетающий символ. Символ чего? Возможно, автор и сам этого точно не знает, но чувствует, предощущает некую грозящую катастрофу — потерю счастья, а может быть, потерю Родины. И в таком смысле, это стихотворение, написанное между двумя революциями, можно назвать пророческим. Много позднее поэт писал:

* * *

Потеряв даже в прошлое веру, Став ни это, мой друг, и ни то, — Уплываем теперь на Цитеру В синеватом сияньи Ватто… Грусть любуется лунным пейзажем, Смерть, как парус, шумит за кормой… …Никому ни о чем не расскажем, Никогда не вернемся домой.

опубл. 1951

См. также:

1. Триолеты. 1. Влюбление («Амур пронзил меня стрелою…»), до 1912
2. Триолеты. 2. Отвергнутая страсть («Отвергнута любовь поэта…»), до 1912
3. Триолеты. 3. Счастливый пример («Воркуют голуби премило…»), до 1912
4. Триолеты. 4. Утешение («Что плакать о любви несчастной…»), до 1912
5. Триолет («"Люблю", — сказал поэт Темире…»), до 1912
6. «Птица упала. Птица убита…», 1910 ♠
7. «Солнце разлилось по спелым вишням…», до 1912 ♥
8. Утром («Заколдованы утром дома…»), 1910
9. Осень пришла… («Мертвую девушку в поле нашли…»), до 1912
10. Стансы. 1. «Ах, небосклон светлее сердолика…», до 1912
11. Стансы. 2. «Маскарад был давно, давно окончен…», до 1912
12. Врагам. 2. «Враги, топчите правду Божью…», до 1912
13. «Черёмухи цветы в спокойный пруд летят…», 1913—14
14. «Цитерский голубок и мальчик со свирелью…», 1914—15
15. «Как древняя ликующая слава…», 1914—15
    На Викиливре*:
16. «Зачем никто из тихих и скорбящих…», <1908–1909>
17. «Ночь колыбельную песню поёт…», <1908–1909>
18. «Сверкал зелёный луч и даль пылала…», <1908–1909>
19. «Я устал от грёз певучих…», <1908–1909>
20. «Печаль сидела у окна…», <1908–1909> ♥
21. «Был грустен дня осенний склон…», <1908–1909>
22. «Одна меж сонными домами…», <1908–1909>
23. Необъятность («На мраморном острове лилии спят утомленные…») <без даты, ок. 1910>
24. «Вы уронили веер. Я поднял…», <1912>
25. Роза и сирень («Прекрасна роза без сомненья…»), <ок. 1912> (триолет)
26. «Канарейка в некрашеной клетке…», <ок. 1912>
27. «Где ты, Селим, и где твоя Заира…», опубл. 1921
28. «Прекрасная охотница Диана…», 1920
29. «Вечерний небосклон. С младенчества нам мило…», 1921
30. «Дитя гармонии — александрийский стих…», 1921
31. «Меня влечет обратно в край Гафиза…», 1921
32. «Тонким льдом затянуты лужицы…», опубл. 1922
33. «Улыбка одна и та же…», опубл. 1922
34. «Чёрные вишни, зелёные сливы…», опубл. 1922
35. «Ещё горячих губ прикосновенье…», опубл. 1922
36. «Ужели всё мечтать? Ужели всё надеяться?..», <1923>
37. «Это качается сосна…», 1923
38. «О расставаньи на мосту…», опубл. 1923
39. «Как осужденные, потерянные души…», Май 1924
40. «Если все, для чего мы росли…», <1924>
41. «Всё тот же мир. Но скука входит…», <1924>
42. «Ещё мы говорим о славе, о искусстве…», <1925>
43. «Забудут и отчаянье и нежность…», <1925>
44. «На старых могилах растут полевые цветы…», Декабрь 1926
45. «Угрозы ни к чему. Слезами не помочь…», <1927?>
46. Разрозненные строфы. 1. «И нет и да. Блестит звезда…», 1930
47. Разрозненные строфы. 2. «…Облетают белила, тускнеют румяна…», 1930
48. «Душа черства. И с каждым днём черствей…», опубл. 1931 ♥
49. «Напрасно пролита кровь…», опубл. 1931
50. «Балтийское море дымилось…», опубл. 1931
51. «Злой и грустной полоской рассвета…», опубл. 1931
52. «Закроешь глаза на мгновенье…», опубл. 1931
53. «Россия, Россия "рабоче-крестьянская"…», опубл. 1931
54. «По улицам рассеянно мы бродим…», опубл. 1931
55. «Как грустно и всё же как хочется жить…», опубл. 1931
56. На взятие Берлина русскими («Над облаками и веками…»), <1945>
57. «Я за войну, за интервенцию…»
58. «Россия тридцать лет живёт в тюрьме…», 1949
59. «Несколько поэтов. Достоевский…», 1949
60. «Что-то сбудется, что-то не сбудется…», опубл. 1951
    Портрет без сходства
61. «Всё неизменно, и всё изменилось…», опубл. 1951
62. «Где прошлогодний снег, скажите мне?..», опубл. 1951
63. «День превратился в своё отраженье…», опубл. 1951
64. «Я не стал ни лучше и ни хуже…», опубл. 1951
65. «Был замысел странно-порочен…», опубл. 1951
66. «Потеряв даже в прошлое веру…», опубл. 1951 ♥
67. «Отражая волны голубого света…», опубл. 1951
68. «Поговори со мной о пустяках…», опубл. 1951
69. «Стоило ли этого счастье безрассудное?..», опубл. 1951
70. У входа в бойни, сквозь стальной туман…», опубл. 1951
71. «В конце концов судьба любая…», опубл. 1951
72. «Игра судьбы. Игра добра и зла…», не позднее 1951
73. «Голубизна чужого моря…», не позднее 1951
74. «Эмалевый крестик в петлице…», <1943—1958>
75. Этой жизни нелепость и нежность…», <1943—1958> ♥
76. «Стало тревожно-прохладно…», <1943—1958>
77. «Ещё я нахожу очарованье…», <1943—1958>
78. «Как обидно — чудным даром…», <1943—1958> ♥
79. «Я научился понемногу…», <1943—1958> ♥
80. «Уплывают маленькие ялики…», <1943—1958>
81. «Овеянный тускнеющею славой…», <1943—1958> ♥
82. «Голубая речка…», <1943—1958> ♥
83. «Цветущих яблонь тень сквозная…», <1943—1958>
84. «Поэзия: искусственная поза…», <1943—1958> ♦
85. «Мне весна ничего не сказала…», <1943—1958>
86. «Я люблю безнадежный покой…», <1943—1958>
87. «О, нет, не обращаюсь к миру я…», <1943—1958>
88. «Мне больше не страшно. Мне томно…», <1943—1958>
89. «То, что было, и то, чего не было…», <1943—1958>
90. «Чем дольше живу я, тем менее…», <1943—1958>
91. «Не станет ни Европы, ни Америки…», <1943—1958>
92. «Всё на свете пропадает даром…», <1943—1958>
93. «Листья падали, падали, падали…», <1943—1958>
94. «Ну, мало ли что бывает?..», <1943—1958>
95. «Распылённый мильоном мельчайших частиц…», <1943—1958>
96. «Вся сиянье, вся непостоянство…», <1943—1958>
97. «Не обманывают только сны…», <1943—1958>
98. «На один восхитительный миг…», <1952>
99. «История. Время. Пространство…», 1954
100. «Истории зловещий трюм…», <1955>
101. «Дождя осенняя туманность…», <1955?>
102. «Никому я не враг и не друг…», <1955–1956>
103. «Памяти провалы и пустоты…», <1955–1956>
104. «Построили и разорили Трою…», <1955–1956>
105. «Кавалергардский или Конный полк…», 1956
106. «Повторяются дождик и снег…», 1956
107. «Стонет океан арктический…», <без даты>
108. «Александр Сергеич, я о вас скучаю…», 1958
109. «Кошка крадётся по светлой дорожке…», 1958
110. «Я жил как будто бы в тумане…», 1958
111. «Воскресенье. Удушья прилив и отлив…», 1958
112. «Ку-ку-реку или бре-ке-ке-ке?..», 1958
113. «На барабане б мне прогреметь…», 1958
114. «Дымные пятна соседних окон…», 1958
115. «Пароходы в море тонут…», 1958 ♠
116. «В ветвях олеандровых трель соловья…», 1958 ♥
117. «А что такое вдохновенье?…» (из «Посмертного дневника»), 1958 ♥
118. «А что такое вдохновенье?..», <без даты> ♥
119. «Вас осуждать бы стал с какой же стати я…», 1958
120. «За столько лет такого маянья…», 1958
121. «Отчаянье я превратил в игру…», Август 1958 г.
122. «Для голодных собак понедельник…», Август 1958
123. «Теперь бы чуточку беспечности…», Август 1958
124. «Если б время остановить…», 1958 ♥
125. «Поговори со мной ещё немного…», 1958 ♥

* В соответствии со статьёй 1281 ГК РФ произведения Георгия Владимировича Иванова, изданные после 7 ноября 1917 года, перейдут в общественное достояние 1 января 2029 года.

---

97. Сергей Александрович Есенин (1895—1925)

Сергей Александрович Есенин
в 1922 году, Москва.

Чёрный человек
(заключительное восьмистишие)

...Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет.
Ах, ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала!
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один...
И — разбитое зеркало...

‹1923 —›14 ноября 1925

Сергей Александрович Есенин «...начинал в традиционных „суриковских“ формах крестьянской поэзии, в 1917—1918 гг. увлекался свободным стихом и полиметрией, в 1919—1920 гг. — различными формами акцентного стиха („Пугачев“), в последние годы жизни — вольным ямбом, 5-ст. хореем и 3-иктным дольником (один из ритмических типов которого иногда называют „есенинским“).» (М. Л. Гаспаров: «Русские стихи 1890-х-1925-го годов в комментариях» Москва: Высшая школа, 1993.).

Есенин — всенародно любимый поэт, о котором Осип Эмильевич Мандельштам писал: «Есть прекрасный русский стих, который я не устану твердить в московские псиные ночи, от которого как наваждение рассыпается рогатая нечисть. Угадайте, друзья, этот стих: он полозьями пишет по снегу, он ключом верещит в замке, он морозом стреляет в комнату: ...Не расстреливал несчастных по темницам. Вот символ веры, вот поэтический канон настоящего писателя — смертельного врага литературы» (О. Э. Мандельштам, Четвёртая проза. Глава 8. Зима 1929/30 годы. Сочинения в двух томах, т. 2, М., 1990, с. 93—94). Напомним эти стихи:

Я обманывать себя не стану, Залегла забота в сердце мглистом. Отчего прослыл я шарлатаном? Отчего прослыл я скандалистом? Не злодей я и не грабил лесом, Не расстреливал несчастных по темницам. Я всего лишь уличный повеса, Улыбающийся встречным лицам <...>

Из восьмистиший Есенина было бы естественно выбрать для антологии его предсмертное стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья…». История его создания подробно документирована, но споры о том, что в них правда, а что вымысел, до сих пор не утихают. Высказывалось даже предположение, что стихотворение это — фальсификация чекиста Якова Блюмкина (см. Виктор Иванович Кузнецов: «Сергей Есенин. Казнь После Убийства»).

Поэтому здесь выбрано вполне аутентичное, хотя и не менее трагическое, заключительное восьмистишие из последней поэмы Есенина «Чёрный человек». Процитируем комментарий нему:

«Что ты, ночь, наковеркала! ~ И — разбитое зеркало... — См. эпизод, рассказанный П. И. Чагиным об этой рифме и стихотворении Мея (относится к 1924—1925 гг.), когда Есенин, скорее всего, "проверял" свою поэтическую находку: "Как-то меня спросил Сергей Александрович, какая может быть рифма к слову „зеркало“. Я подумал и сказал ему, что у Мея есть стихи:

Посмотрись, разбойник, в зеркало, Эк те рожу исковеркало.

Сергей применил эту рифму в „Черном человеке“. В его душе уже тогда, видимо, бродили трагические, самобичующие строки этой поэмы". (Чагина М. А. У истоков „Персидских мотивов“ — газ. «„Лит. Россия”, М., 1970, 2 окт., № 40, с. 10—11).

Об увлечении Есенина Меем вспоминал И. В. Грузинов: „1919 г. ‹...› Есенин увлекается Меем. Помню книжку Мея, в красной обложке, издание Маркса. Он выбирает лучшие, по его мнению, стихи Мея, читает мне. Утверждает, что у Мея чрезвычайно образный язык. Утверждает, что Мей имажинист“ (Восп., 1, 364).

Философская трактовка зеркала перекликается с пониманием зеркальности в поэзии символистов, см. в кн. К. Бальмонта „Морское свечение“. СПб.; М., ‹1910›, которая была в личной библиотеке поэта: „...чарующее яйцевидное зеркало овальным ликом своим уводит мечту к жизни, в которой царствует Демон, отвлекающий душу от самой себя, проводя перед ней миллионы масок. У души ‹...› три врага: Diablo, mundo y carne, Дьявол, мирское и плоть. Скажем по-нашему: жизнь.‹...› Широта этой оправы говорит о степной воле крылатой души неугомонного бродяги...“ (с. 134—135).» (Шубникова-Гусева Н. И., Самоделова Е. А. Комментарии // Есенин С. А. Полное собрание сочинений: В 7 т. — М.: Наука: Голос, 1995—2002. Т. 3. Поэмы. — 1998. — С. 435—718.)

См. также:

1. «Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха…», 1912 ♦
2. Осень («Тихо в чаще можжевеля по обрыву…»), 1914, опубл. 1917
3. Побирушка («Плачет девочка-малютка у окна больших хором…»), 1915, опубл. 1915 ♦
4. «Перо не быльница…», 6 октября 1915
5. «Возлюбленную злобу настежь…», ‹1919›
6. «Эх, жизнь моя…», 5 октября 1924, Баку
7. «Милая Параскева…», <17 ноября 1924>
8. Цветы. I. «Цветы мне говорят прощай…», декабрь 1924, опубл. 1925
9. Цветы. II. «Весенний вечер. Синий час…», декабрь 1924, опубл. 1925
10. Цветы. III. «Ах, колокольчик! твой ли пыл…», декабрь 1924, опубл. 1925
11. Цветы. IV. «Цветы мои! Не всякий мог…», декабрь 1924, опубл. 1925
12. Цветы. V. «Я не люблю цветы с кустов…», декабрь 1924, опубл. 1925
13. Цветы. VI. «И на рябине есть цветы…», декабрь 1924, опубл. 1925
14. Цветы. VII. «Любовь моя! Прости, прости…», декабрь 1924, опубл. 1925
15. Цветы. VIII. «Цветы, скажите мне прощай…», декабрь 1924, опубл. 1925
16. Цветы. IX. «А люди разве не цветы?..», декабрь 1924, опубл. 1925
17. Цветы. XI. «Октябрь! Октябрь!…», декабрь 1924, опубл. 1925
18. Цветы. XII. «И потому, что я постиг…», декабрь 1924, опубл. 1925
19. «Никогда я не забуду ночи…», 19 марта 1925
20. Пускай я порою от спирта вымок…, 25 апреля 1925, Баку
21. «Слышишь — мчатся сани, слышишь — сани мчатся…», 3 октября 1925 ♦
22. «Голубая кофта. Синие глаза…», 3 октября 1925 ♦
23. «Сочинитель бедный, это ты ли…», 4/5 октября 1925 ♦
24. «И так всегда. За пьяною пирушкой…», ‹Октябрь 1925› ♦
25. Синий день. День такой синий. IIа. «Сани. Сани. Конский бег…», ‹Октябрь 1925› ♦
26. Синий день. День такой синий. IIв. «Небо хмурое. Небо сурится…», ‹Октябрь 1925› ♦
27. Синий день. День такой синий. III. «Небо хмурое. Небо сурится…», ‹Октябрь 1925› ♦
28. «До свиданья, друг мой, до свиданья…», опубл. 29 декабря 1925 ♠?

---

98. Эдуард Георгиевич Багрицкий (1895—1934)

Файл:Багрицкий Эдуард.JPG

Эдуард Георгиевич Багрицкий (Давид Годелевич Дзюбин) в 1920-х годах

* * *

О Полдень, ты идёшь в мучительной тоске
Благословить огнём те берега пустые,
Где лодки белые и сети золотые
Лениво светятся на солнечном песке.

Но в синих сумерках ты душен и тяжёл —
За голубую соль уходишь дымной глыбой,
Чтоб ветер, пахнущий смолой и свежей рыбой,
Ладонью влажною по берегу провёл.

1916

«…Революция, солдатом которой называл себя Багрицкий, стала для него датой подлинного поэтического рождения, началом своего пути в русской поэзии. С 1914 по 1917 год им написано немало звучных стихов, не отличавшихся поэтической новизной, зато впечатлявших яркой образностью, цветистой экзотикой. Стихи эти приводили в восторг одесскую литературную молодежь и печатались в роскошных альманахах квадратного формата, на глянцевой бумаге, с вычурными названиями „Шёлковые фонари“, „Серебряные трубы“, „Авто в облаках“, „Седьмое покрывало“, на деньги богатого молодого человека, сына банкира, дилетанта и мецената. Тиражи были минимальны, книги издавались для избранных и давно стали библиографической редкостью. Под псевдонимами Багрицкий и Нина Воскресенская выступал юноша атлетического сложения, со шрамом на щеке и без одного переднего зуба, что, однако, не портило его артистичного чтения, а лишь придавало, как свидетельствуют современники, особый шик. В одесских парках с эстрады и в литературных домах он с пафосом и мастерски читал стихи свои и чужие, казалось, что он знал наизусть всю поэзию. Стихи юноши Багрицкого, демонстрируя поэтическую культуру и свободное владение версификацией, порой тем не менее напоминали талантливую имитацию». (Светлана Коваленко: «Эдуард Багрицкий». В книге: Э. Багрицкий Стихотворения и поэмы 1964 г. Библиотека поэта. Большая серия). Те несколько восьмистиший, которые можно отыскать в собрании стихотворений Багрицкого, принадлежат именно этому раннему одесскому периоду, характеристика которого в вышеприведённой цитате кажется верной.

См. также:

1. Полководец. 1. «За пыльным золотом тяжелых колесниц…», 1916
2. Полководец. 2. «Свирепых воинов сзывают в бой рога…», 1916
3. Полководец. 3. «Ржавеет густо кровь на лезвиях мечей…», 1916
4. «О Полдень, ты идёшь в мучительной тоске…», 1916 ♦
5. «Я отыскал сокровища на дне…», 1916 ♦
6. «Движением несмелым…», 1916
7. «Заботливый ключарь угрюмой старины…», 1916
8. «Замедлено движение земли…» (из вступления к поэме «Сказание о море, матросах и летучем голандце»), <1922> ♦

---

99. Константин Константинович Вагинов (1899—1934)

Константин Константинович Вáгинов (Вагенгейм)

ПСИХЕЯ

Любовь — это вечная юность.
Спит замок Литовский во мгле.
Канал проплывает и вьётся,
Над замком притушенный свет.

И кажется солнцем встающим
Психея на дальнем конце,
Где тоже канал проплывает
В досчатой ограде своей.

1926

Хотя Константин Константинович Вагинов, по его же собственным словам, «состоял почти во всех поэтических объединениях Петрограда», его трудно причислить к какой-либо определённой школе. Поэзия его весьма индивидуальна. «Внешне принадлежа своему времени, он на деле существовал в живых для него мирах культур далекого прошлого, таких, как эллинизм и испанское барокко, итальянское Возрождение и французское Просвещение. Это двойное существование сообщало его созданиям оттенок нездешней призрачности, — она-то и очаровывала эстетов, болезненно раздражая критиков.» (А. Герасимова. Труды и дни Константина Вагинова).

Приведённое выше восьмистишие 1926 года «Психея» вошло в сборник «Опыты соединения слов посредством ритма» (1931). В стихотворении выдержан чёткий ритм трёхстопного амфибрахия, а также альтернанс — чередование женских и мужских окончаний, но рифма последовательно избегается, и стихи оказываются белыми. Процитируем анализ этого стихотворения, выполненный поэтом и эссеистом Алексеем Арнольдовичем Пуриным: «Этот шедевр можно рассматривать как своеобразную эстетическую шараду, где первая строчка — как бы Блок, вторая — как бы Жуковский, где зазеркаленная концовка тоже как бы из Блока (сравните с его стихами „Ночь, улица, фонарь, аптека…“), но где целое — нечто эстетически совершенно другое. Романтические кубики вдруг образуют неромантическое (или, как минимум, неоромантическое, с вышеуказанной ретроспективностью этого „нео“) сооружение. Загипнотизированные романсной банальностью первой строки, мы заглатываем и якобы балладный Литовский замок, помещенный, кроме того, в романтическую облатку усыпляющей мглы и инверсии. Но вдруг смысл этого словосочетания начинает топорщиться, преобразуя все семантическое поле стихотворения. Литовский замок — тюрьма в Петрограде. Происходит мгновенная аккомодация зрения: мы как бы перескакиваем через три столетия — от Лжедмитрия и Марины Мнишек („любовь“, „литовский замок“) на Крюков канал с его отчетливой топографией. Стихотворение оказывается математически выверенным, уравновешенным, как весы. Выворачивая наизнанку Литовский замок, текст Вагинова как бы совершает внутриутробный повтор эволюции русской поэзии „серебряного века“: от драматургического героя Блока — к приключениям слова в лирике 20-х годов, от двоемирно разнесенного символа — к психофизической символике Анненского и мандельштамовской ассоциативной „психее-жизни“. Центральной фигурой этой эволюции был, конечно, Мандельштам, поэтому он все время и просвечивает сквозь текст Вагинова. „Опыты…“, как и „Tristia“, — прежде всего книга о словах, книга о слове. Эти поэты работают в рядом лежащих пластах. (Хлебников, кстати, работает очень далеко от них — в пласте словарной утопии; но и Вагинов и Мандельштам напряженно прислушиваются к стуку его отдаленного молотка — потому что хлебниковская примитивизация касается слова.)» (А. А. Пурин. «Опыты Константина Вагинова». Воспоминания о Евтерпе: Литературный альманах. Вып. 9. СПб.: Журнал "Звезда", 1996. ISBN 5-7439-0027-2)

Интересно сравнить это стихотворение с другим из того же сборника и с тем же названием, но написанным двумя годами раньше. Как и в предыдущем, здесь происходит неожиданная модуляция из мира далёкой древности в современный поэту Петроград:

ПСИХЕЯ

Спит брачный пир в просторном мёртвом граде, И узкое лицо целует Филострат. За ней весна свои цветы колышет, За ним заря, растущая заря. И снится им обоим, что приплыли Хоть на плотах сквозь бурю и войну, На ложе брачное под сению густою, В спокойный дом на берегах Невы.

Январь 1924

См. также:

Путешествие в хаос

1. «Седой табун из вихревых степей…», 1919—1923 ♥
2. «Ещё зари оранжевое ржанье…», 1919—1923 ♦
3. «Надел Исус колпак дурацкий…», 1919—1923 ♦
4. «Уж сизый дым влетает в окна…», 1919—1923
5. «Тает маятник, умолкает…», 1919—1923
   Острова
6. «Сегодня — дыры, не зрачки у глаз…», 1919 ♥
7. «За осоку, за лед, за снега…», 1919
   Петербургские ночи
8. «Перевернул глаза и осмотрелся…», 1919—1923
9. «В глазах арапа ночь и горы…», 1919—1923
10. «У милых ног венецианских статуй…», 1919—1923
11. «Перевернутся звёзды в небе падшем…», 1919—1923
12. «В воздух жёлтый бросят осины…», 1919—1923
13. «Грешное небо с звездой Вифлеемскою…», 1919—1923
14. «Синий, синий ветер в теле…», 1919—1923
15. «Пусть сырою стала душа моя…», 1919—1923
16. «С Антиохией в пальце шёл по улице…», 1919—1923
17. «Спит в ресницах твоих золочёных…» , 1919—1923
18. «Упала ночь в твои ресницы…», 1919—1923
19. «Покрыл, прикрыл и вновь покрыл собою…», 1919—1923
20. «Опять у окон зов Мадагаскара…», 1919—1923
21. «Камин горит на площади огромной…», 1919—1923
22. «Один бреду среди рогов Урала…», 1919—1923
23. «В нагорных горнах гул и гул, и гром…», 1919—1923
24. «Палец мой сияет звездой Вифлеема…», 1919—1923
25. «Темнеет море и плывет корабль…», 1919—1923
26. «Прохожий обернулся и качнулся…», 1919—1923
27. «Ты догорело солнце золотое…», 1919—1923
28. «Стали улицы узкими после грохота солнца…», 1919—1923
29. Петербургский звездочёт. IV. «Рябит рябины хруст под тонкой коркой неба…», 1919—1923
30. «Рыжеволосое солнце руки к тебе я подъемлю…», 1919—1923
31. «Нет, не люблю закат. Пойдемте дальше, Лида…», 1919—1923
32. «Ты помнишь круглый дом и шорох экипажей?.., 1919—1923
33. «И всё же я простой как дуб среди Помпеи…», 1919—1923
34. «И всё ж я не живой под кущей Аполлона…», 1919—1923
35. «И голый я стою среди снегов…», 1919—1923
36. «Плывут в тарелке оттоманские фелюги…», 1919—1923
37. «О, заверни в конфектную бумажку…», 1919—1923
38. «Я снял сапог и променял на звёзды…», 1919—1923
39. «Сидит она торгуя на дороге…», 1919—1923
40. Ночь на Литейном. II. «Мой бог гнилой, но юность сохранил…», 1919—1923
41. Ночь на Литейном. III. «Лишь шумят в непогоду ставни…», 1919—1923
42. Ночь на Литейном. IV. «В пернатых облаках все те же струны славы…», Июль 1921
43. Ночь на Литейном. V. «Ночь отгорела оплывшей свечой восковою…», 1919—1923
44. Поэма квадратов. 1. «Да, я поэт трагической забавы…», Июнь 1922
45. Поэма квадратов. 5. «Да, я поэт трагической забавы…», Июнь 1922
46. Поэма квадратов. 6. «Покатый дом и гуд протяжных улиц…», Июнь 1922
47. «Немного меда, перца и вервены…», 1919—1923
48. «Мы Запада последние осколки…», 18 марта 1923
49. Финский берег. 1. «Любовь опять томит, весенний запах нежен…», 1923
50. Финский берег. 2. «Двенадцать долгих дней в груди махало сердце…», 1923
51. «Мы рождены для пышности, для славы…», 4 ноября 1923
52. «Один средь мглы, среди домов ветвистых…», Ноябрь 1923
53. «И лирник спит в проснувшемся приморье…», Январь 1924
54. «Как хорошо под кипарисами любови…», Январь 1924
55. Психея («Спит брачный пир…»), Январь 1924 ♥
56. Ворон («Прекрасен, как ворон, стою в вышине…»), Январь 1924 ♥
57. «В стремящейся стране, в определенный час…», 1926
58. Психея («Любовь — это вечная юность…»), 1926 ♠
59. Стихи из романа «Козлиная песнь». 2. «Весь мир пошёл дрожащими кругами…», 1928
60. «Хотел он, превращаясь в волны…», Март 1930
61. Черно бесконечное утро I. «Черно бесконечное утро…», 1927—1934
62. На набережной рассвет…», 1927—1934
63. За годом год, как листья под ногою. I. «За годом год, как листья под ногою…», Апрель 1931
64. «В аду прекрасные селенья…», Февраль 1934 ♥

---

100. Владимир Владимирович Набоков (1899—1977)

Владимир Владимирович Набоков, статуя в Монтрё

PD-RusEmpire

ВЕСНА

Улыбки, воробьи и брызги золотые… Сегодня все с весной весёлые спешат… Осколки от теней на лужи голубые Упали и дрожа отчетливо скользят. Вся улица блестит и кажется лиловой… Прорвали белый сон лазурью небеса… Как всё, что нежит нас, и молодо, и ново! Какие у тебя красивые глаза!

1916

Этим восьмистишием открывается юношеский сборник стихотворений студента Тенишевского училища Владимира Набокова (Сирина) «Стихи» (1916), изданный на деньги, доставшиеся ему по наследству от дяди Василия Рукавишникова. Позднее автор признал сборник слабым и больше не переиздавал. В книге воспоминаний «Другие Берега» (1954) Набоков писал: «Спешу добавить, что первая эта моя книжечка стихов была исключительно плохая, и никогда бы не следовало её издавать. Её по заслугам немедленно растерзали те немногие рецензенты, которые заметили её. Директор Тенишевского Училища, В. В. Гиппиус, писавший (под псевдонимом Бестужев) стихи, мне тогда казавшиеся гениальными (да и теперь по спине проходит трепет от некоторых запомнившихся строк в его удивительной поэме о сыне), принёс как-то экземпляр моего сборничка в класс и подробно его разнёс при всеобщем, или почти всеобщем, смехе. Был он большой хищник, этот рыжебородый огненный господин, в странно узком двубортном жилете под всегда расстегнутым пиджаком, который как-то летал вокруг него, когда он стремительно шёл по рекреационной зале, засунув одну руку в карман штанов и подняв одно плечо. Его значительно более знаменитая, но менее талантливая, кузина Зинаида, встретившись на заседании Литературного Фонда с моим отцом, который был, кажется, его председателем, сказала ему: „Пожалуйста, передайте вашему сыну, что он никогда писателем не будет“, — своего пророчества она потом лет тридцать не могла мне забыть». Однако юношеская непосредственность и свежесть в этом раннем восьмистишии, а также неожиданность концовки, делает эти ранние стихи заметными даже на фоне более поздней, более зрелой, более совершенной и более изысканной поэзии Набокова, из которых хочется привести несколько примеров:

* * *

…И всё, что было, всё, что будет, и золотую жажду жить, и то бессонное, что нудит на звуки душу разложить, всё объясняли, вызывали глаза возлюбленной земной, когда из сумрака всплывали они, как царство, предо мной.

18. 1. 23.

* * *

Благодарю тебя, отчизна, за злую даль благодарю! Тобою полн, тобой не признан, я сам с собою говорю. И в разговоре каждой ночи сама душа не разберёт, моё-ль безумие бормочет, твоя-ли музыка растёт...

<из романа «Дар»,
опубл. 1937>

* * *

Иосиф Красный, — не Иосиф прекрасный: препре красный, — взгляд бросив, сад вырастивший! Вепрь горный! Выше гор! Лучше ста Лин дбергов, трехсот полюсов светлей! Из под толстых усов Солнце России: Сталин! (Марина Цветаева, пародия)

1937 г.

Каким бы полотном

Каким бы полотном батальным ни являлась советская сусальнейшая Русь, какой бы жалостью душа ни наполнялась, не поклонюсь, не примирюсь со всею мерзостью, жестокостью и скукой немого рабства — нет, о, нет, ещё я духом жив, ещё не сыт разлукой, увольте, я ещё поэт.

1944, Кембридж, Масс.

Примеры эти никак не хочется комментировать — они слишком хорошо говорят сами за себя. Единственное что следует сказать, что примеры эти удивительные, как и многое из того, что представлено в данной антологии.

См. также:

1. Весна («Улыбки, воробьи и брызги золотые…»), опубл. 1916 ♥
2. В церкви («За дымкой ладана иконы на стене…»), опубл. 1916
3. Пасха («Сверкал на солнце гранит дворцов…»), опубл. 1916 ♦
4. «Смеётся краска, смеётся линия…», опубл. 1916 ♥
5. Ласка («Ласкаясь к лазури, прозрачно алея…»), опубл. 1916
6. «Осенний день, как старая вакханка…», опубл. 1916
7. Зима («На опушке леса ели небольшие…»), опубл. 1916
8. «Лиловый дым над снегом крыши…», опубл. 1916
9. «У дворцов Невы я брожу, не рад…», опубл. 1916
10. «Ивы тихо плакали… В озеро туманное…», опубл. 1916 ♦
11. «Бывало, в лазури бегут облака…», опубл. 1916
12. Два мгновенья («Хохочет гул людской, и смех его так груб…»), опубл. 1916
13. «Я буду слёзы лить в тот грозный час страданья…», опубл. 1916
14. «Довольно и прости; ответа мне не надо…», опубл. 1916
15. «Мне странно увидать оглядкой от разлуки…», опубл. 1916
16. «Если, бывало, проводишь весь день…», опубл. 1916 ♦
17. «Я стремлюсь всеми силами к счастью…», опубл. 1916 ♦
18. «Когда с небес на этот берег дикий…», 28 февраля 1918
19. «Цветёт миндаль на перекрёстке…», 24 марта 1918
20. Озеро («Взгляни на озеро: ни солнце, ни звезда…»), 24 августа 1918 ♦
21. «О чём я думаю? О падающих звёздах…», 26 августа 1918
22. «Вдали от берега, в мерцании морском…», 10 октября 1918
23. Солнце бессонных (из Байрона) («Печальная звезда, бессонных солнце! Ты…»), 7 сентября 1918 → Байрон ♥
24. Журавли («Шумела роща золотая…»), 24 октября 1918
25. Утро («Как светлозарно день взошел!..»), 1 февраля 1919 ♥
26. Кипарисы («Склонясь над чашею прозрачной…»), 22 марта 1919
27. «Ещё безмолвствую и крепну я в тиши…», 23 марта 1919, Крым ♠
28. «По саду бродишь и думаешь ты…», 27 апреля 1919, Фалер ♦
29. «Что нужно сердцу моему…», 5 марта 1919 ♦
30. «Мой друг, я искренно жалею…», 2 января 1920
31. Смерть «Выйдут ангелы навстречу…», 5 февраля 1920 ♥
32. Капли красок. 1. Всепрощающий («Он горстью мягкою земли…»), 6-24 декабря 1919
33. Капли красок. 2. Joie de vivre («И в утро свежее любви…»), 6-24 декабря 1919
34. Капли красок. 3. Крымский полдень («Черешни, осы — на лотках…»), 6-24 декабря 1919
35. Капли красок. 4. Былинки («Мы пели в поле, и луныЧерешни, осы — на лотках…»), 6-24 декабря 1919
36. Капли красок. 5. Художник («Он отвернулся от холста…»), 6-24 декабря 1919
37. Капли красок. 6. Яблони («Где ты, апреля ветерок…»), 6-24 декабря 1919
38. Капли красок. 7. Речная лилия («На лодке выцветшей вдвоём…»), 6-24 декабря 1919
39. Капли красок. 8. В лесу («Шептала, запрокинув лик…»), 6-24 декабря 1919 ♦
40. Капли красок. 9. Вдохновенье («Когда-то чудо видел я…»), 6-24 декабря 1919
41. Капли красок. 10. La morte de Arthur* («Всё, что я видел, но забыл…»), 6-24 декабря 1919
42. Капли красок. 11. Decadence* («Там, говорят, бои, гроза…»), 6-24 декабря 1919
43. Капли красок. 12. Крестоносцы («Когда мы встали пред врагом…»), 6-24 декабря 1919
44. Капли красок. 13. Кимоно («Дыханье веера, цветы…»), 6-24 декабря 1919 ♦
45. Капли красок. 14. Meretrix* («Твой крест печальный — красота…»), 6-24 декабря 1919
46. Капли красок. 15. Достоевский («Тоскуя в мире, как в аду…»), 6-24 декабря 1919 ♥
47. Капли красок. 16. Аэроплан («Скользнув по стоптанной траве…»), 6-24 декабря 1919 ♥
48. Капли красок. 17. Наполеон в изгнании («Дом новый, глухо-знойный день…»), 6-24 декабря 1919 ♥
49. «Над землею стоит голубеющий пар…», 20 февраля 1920
50. Тайная вечеря («Час задумчивый строгого ужина…»), 1918, Крым
51. Осень («Вот листопад. Бесплотным перезвоном…»), <без даты> ♦
52. Ночь («Как только лунные протянутся лучи…»), <без даты>
53. «Людям ты скажешь: настало…» (Моей матери), 3 мая 1920, Кембридж
    Гроздь (1923)
54. Позволь мечтать. Ты первое страданье…, 6. 8. 21.
55. Рождество («Мой календарь полу-опалый…»), 23 сентября 1921, Берлин
    Из книги "Poems and Problems"
56. Дождь пролетел («Дождь пролетел и сгорел на лету…»), 1917, Выра
57. К свободе («Ты медленно бредёшь по улицам бессонным…»), 1917, Крым
58. Герб («Лишь отошла земля родная…»), 24 января 1925, Берлин
59. Каким бы полотном («Каким бы полотном батальным ни являлась…»), 1944, Кембридж, Масс. ♠
60. Был день как день («Был день как день. Дремала память. Длилась…»), 1951, Итака
    Стихотворения, не входившие в прижизненные сборники
61. «…И всё, что было, всё, что будет…», 18. 1. 23. ♥
62. «Вот письма, все — твои (уже на сгибах тают…», 23. 1. 23.
63. Узор («День за днём, цветущий и летучий…»), 24 января 1923
64. «Ты всё глядишь из тучи темно-сизой…», 27 января 1923
65. «Зовёшь, — а в деревце гранатовом совёнок…», 2. 9. 23.
66. «Ночь свищет, и в пожары млечные…», 2. 9. 23.
67. «Я б, господа, на вашем месте…», <1928>
68. Помплимусу («Прекрасный плод, увесистый и гладкий…»), 1931
69. «Иосиф Красный, — не Иосиф…», (Марина Цветаева, пародия) 1937 ♣♣
70. «Минуты есть: «Не может быть, — бормочешь…», 27 декабря 1953 ♥
71. Семь стихотворений. 1. «Как над стихами силы средней…», 1956 ∞
72. Семь стихотворений. 5. «Какое б счастье или горе…», 50-е гг., Итака ∞
73. Семь стихотворений. 6. Сон («Есть сон. Он повторяется, как томный…»), <без даты> ∞
74. Семь стихотворений. 7. «Зимы ли серые смыли…», <без даты> ∞
75. «Средь этих лиственниц и сосен…», Санкт-Мориц, 10. 7. 65.
76. «Как любил я стихи Гумилева!..», Курелия (Лугано), 22. 7. 72. ♥
77. To Vera («Ax, угонят их в степь, Арлекинов моих…»), Монтре, 1. 10. 74.
    Стихи из рассказов и романов
78. «Когда, слезами обливаясь…», опубл. 1933
    Из романа «Дар» (1937)
79. «Пожалуйте вставать. Гуляет…»
80. «Бювар с бумагою почтовой…»
81. «Благодарю тебя, отчизна…» ♠
82. «Во тьме в незамерзающую воду…»
83. «О нет, мне жизнь не надоела…»

---