А8/Сто восьмистиший ста поэтов/41-50
← 31-40 | Сто восьмистиший ста поэтов/41-50 Антология восьмистиший |
51-60 → |
41. Лермонтов • 42. Ершов • 43. К. С. Аксаков • 44. А. К. Толстой • 45. И. С. Тургенев • 46. Полонский • 47. Фет • 48. Щербина • 49. Н. А. Некрасов • 50. Достоевский • |
41. Михаил Юрьевич Лермонтов (1814—1841)
|
Благодаря Михаилу Юрьевичу Лермонтову это стихотворение в одинаковой мере принадлежит немецкой и русской поэзии. «Недосягаемо прекрасным переводом» — назвал его Валерий Яковлевич Брюсов. Но можно ли это считать простым переводом? Михаил Леонович Гаспаров писал: «С этого лермонтовского стихотворения началась, можно сказать, история 3-ст[опног]> хорея в русской поэзии; более ранние образцы его, за редкими исключениями, забылись. Любопытно, что немецкий оригинал написан вовсе не 3-ст[опным] хореем, а неравноиктным (вольным) дольником; 3-ст[опным] хореем у Гёте звучит лишь первая строка — она и подсказала Лермонтову (а потом Чролли) выбор русского размера. Содержание стихотворения Гёте и Лермонтова — 6 строк описания успокоенной природы и 2 строки — обещание успокаивающей смерти. Природа и смерть так и останутся в числе излюбленных тем этого размера». (Русские стихи 1890-х-1925-го годов в комментариях). Ростистав Юрьевич Данилевский замечает по поводу соответствия перевода оригиналу: «Содержание стих[отворения] Л[ермонтова], вся система мотивов и образов не вполне совпадают с оригиналом. По существу, точно переведены первая и две последние строки, остальное — свободные вариации Л. на тему Гёте». (Лермонтовская энциклопедия, М.: Сов. Энцикл., 1981). Для сравнения приводим немецкий текст Гёте Ночная песня странника (II) — Wanderers Nachtlied. II. Ein Gleiches (Über allen Gipfeln…), 1780:
Ueber allen Gipfeln |
См. также:
- Волны и люди («Волны катя́тся одна за другою…»), 1830 или 1831 ♥
- А. Д. З‹акревскому› («О ты, которого клеврет твой верный Павел…»), 1831
- К* («Не верь хвалам и увереньям…»), 1831 ♥
- «Зови надежду — сновиденьем…», 1831 (вариант предыдущего) ♥
- К *** («О, не скрывай! Ты плакала об нём…»), 1831
- К ** («Ты слишком для невинности мила…»), 1831
- «Пусть я кого-нибудь люблю…», 1831
- Из Паткуля («Напрасна врагов ядовитая злоба…»), 1831
- Силуэт («Есть у меня твой силуэт…»), 1831
- «Как дух отчаянья и зла…», 1831
- «Я не люблю тебя — страстей…», 1831 ♥
- Н. Ф. И‹вановой› («Дай Бог, чтоб вечно вы не знали…»), 1831
- Бухариной («Не чудно ль, что зовут вас Вера?..»), 1831
- Трубецкому («Нет! мир совсем пошёл не так…»), 1831
- Нарышкиной «Всем жалко вас: вы так устали!..», 1831
- Бартеневой («Скажи мне: где переняла…»), 1831
- Мартыновой («Когда поспорить вам придётся…»), 1831
- Булгакову («На вздор и шалости ты хват…»), 1831
- Сабуровой («Как? вы поэта огорчили…»), 1831
- Уваровой («Вы мне однажды говорили…»), 1831
- Солнце («Как солнце зимнее прекрасно…»), 1832
- «Я счастлив! Тайный яд течет в моей крови…», 1832
- В альбом Н. Ф. Ивановой («Что может краткое свиданье…»), 1832
- «Послушай, быть может, когда мы покинем…», 1832
- «Когда легковерен и молод я был…», 1837?
- «Никто моим словам не внемлет… Я один…», 1837? ♥
- «Расстались мы, но твой портрет…», 1837 ♥
- ‹М. И. Цейдлеру› («Русский немец белокурый…»), 1838
- «Она поёт — и звуки тают…», 1838
- Песня Казбича ‹Из романа «Герой нашего времени»›, 1839
- ‹А. А. Олениной› («Ах! Анна Алексевна…»), 1839
- ‹Э. К. Мусиной-Пушкиной› («Графиня Эмилия…»), 1839
- Благодарность («За всё, за всё тебя благодарю я…»), 1840 ♥
- «Посреди небесных тел…», 1840 ♥
- Из Гёте («Горные вершины…»), 1840 → Гёте, 1780 ♠
- Прощай, немытая Россия, 1841? ♥♥
- «На севере диком стоит одиноко…», 1841 → Гейне 1827 ♥
- ‹А. А. Углицкой› («Ma chère Alexandrine…»), 1841
- Утёс («Ночевала тучка золотая…») 1841 ♥♥
- «Они любили друг друга так долго и нежно…», 1841 → Гейне 1827 ♥
- «В игре, как лев, силён…», 1841
- «Наш князь Василь…», 1841
- «Он прав! Наш друг Мартыш не Соломон…», 1841
- «Мои друзья вчерашние — враги…», 1841 ♥
42. Пётр Павлович Ершов (1815—1869)
|
Был ли тобольчанин Пётр Павлович Ершов подлинным автором гениальной сказки «Конёк-горбунок», или это был Александр Сергеевич Пушкин, якобы написавший не только первые четыре её стиха, но и получивший в 1834 году за неё от издателя «Библиотеки для чтения» Осипа (Юлиана) Ивановича Сенковского гонорар в 600 рублей — пусть об этом спорят филологи. Однако из сотни стихотворений поэта удалось выудить почти с десяток «осьмистиший», как сам он их называл. Особенно характерна эпиграмма, завершающая сборник (Ершов П. П. Стихотворения / Сост., автор вступ. ст. и примеч. В. П. Зверев. — М.: Сов. Россия, 1989): «Не забыта мать-Россия...», относящаяся к 1860-м годам, где поэт красноречиво говорит об особом качестве русского человека — о лени, вероятно, свойственной и самому автору. Интересно, что это «осьмистишие», как и многие другие его стихотворения, впервые было напечатано только 107 лет после смерти Ершова, то есть в 1976 году (Ершов П. П. Конек-горбунок. Стихотворения. Л., 1976 , с. 206) — наверное, всё из-за той же русской лени...
См. также:
- Осьмистишия. «Сон миновался души. Снова живу я…» 1838
- Осьмистишия. Слёзы («Сладостны слёзы для сердца в тоске безотрадной…») 1838
- «Не тот любил, любви кто сведал сладость…» 1843
- Одиночество («Враги умолкли — слава Богу…») 1860-е годы ♥
- «Не забыта мать-Россия…», <1860-е годы> ♥
- Поклонникам латыни (1. «Гибло наше просвещенье…») 1860-е годы
- К одной филантропке («В филантропическом припадке…») 1860-е годы
- «Палестину нашу…» 1860-е годы
- «Мои приятели Федулы…» 1860-е годы
43. Константин Сергеевич Аксаков (1817—1860)
|
Константин Сергеевич Аксаков, cтарший сын Сергея Тимофеевича Аксакова, автора знаменитой сказки «Аленький цветочек», был критиком, публицистом, историком, лингвистом, главой и идеологом русского славянофильства, а также, как его отец и брат Иван Сергеевич Аксаков, писал стихи. Восьмистишие «Несутся, мелькают одно за другим…» с его стремительным четырёхкратным амфибрахием было написано 13 июля 1838 года в Германии во время пятилетнего пребывания автора за границей. Впервые напечатано в журнале «Космополис» (Cosmopolis) в 1898, № 6, стр. 272.
См. также:
- «Да, я певал, когда меня манило…», 1834
- «Как быстро годы пролетели…», 1835
- Тишина на море («Тишина легла на воды…»), 1838 → Гёте, 1795
- «Несутся, мелькают одно за другим…», 13 июля 1838 ♦
44. Алексей Константинович Толстой (1817—1875)
|
Восемь строк — восемь советов житейской мудрости почти на все случаи жизни. Считается, что А. К. Толстой, человек прямодушный и неспособный к компромиссам, здесь охарактеризовал самого себя. Напечатанное в журнале «Современник», № 4 за 1854 год, стихотворение было написано, видимо два-три года до этого. На этот текст написаны романсы Ю. Н. Голицына (1874), А. Г. Рубинштейна (1877), И. А. Бородина (1893), Н. Н. Черепнина, хор без сопровождения (1902), Ц. А. Кюи (1904), Р. М. Глиэра (1906) Н. Ф. Соловьёва, В. А. Золотарёва и других композиторов. Приведём здесь ноты романса Кюи, № 7 из цикла «18 стихотворений А. К. Толстого», Op.67:
См. также:
- «Я верю в чистую любовь…», 1832 ♥
- «Коль любить, так без рассудку…», <опубл. 1854> ♠
- Юнкер Шмидт («Вянет лист. Проходит лето…»), 1854 → s:Козьма Прутков
- Древний пластический грек («Люблю тебя, дева, когда золотистый…») 1854 → s:Козьма Прутков
- «Исполнен вечным идеалом…», 1856 ♥
- «Крылатый бог любви, склоняся над сохой…», 1856 → Шенье
- «Неспящих солнце! Грустная звезда!..», 1856 → Байрон
- «У моря сижу на утёсе крутом…», 1856 → Гейне ♥
- «Край ты мой, родимый край…», 1856 ♥
- «Грядой клубится белою…», 1856 ♥
- «Смеркалось, жаркий день бледнел неуловимо…», 1856
- Крымские очерки. (2. «Клонит к лени полдень жгучий…») 1856
- Крымские очерки. (7. «Как чудесно хороши вы …»), 1856
- Крымские очерки. (8. «Обычной полная печали…»), 1856
- «Не верь мне, друг, когда, в избытке горя…», 1856
- « Да, братцы, это так, я не под пару вам…», 1856
- «Уж ласточки, кружась, над крышей щебетали…», 1857
- «Деревцо моё миндальное…», 1857 или 1858
- «Двух станов не боец, но только гость случайный…», 1858
- «Что ни день, как поломя со влагой…», 1858
- «Осень. Обсыпается весь наш бедный сад…», 1858
- «Источник за вишневым садом…», 1858
- «О друг, ты жизнь влачишь, без пользы увядая…», 1858
- «Ты знаешь, я люблю там, за лазурным сводом…», 1858
- «Замолкнул гром, шуметь гроза устала…», 1858
- Мадонна Рафаэля («Склоняся к юному Христу…»), 1858 ♥
- «Не пенится море, не плещет волна…», 1858
- «Не брани меня, мой друг…», 1858
- «Сижу да гляжу я всё, братцы, вон в эту сторонку…» 1859
- «Есть много звуков в сердца глубине…», 1859 ♥
- «К страданиям чужим ты горести полна…», 1859
- «О, если б ты могла хоть на единый миг…», 1859
- «На нивы жёлтые нисходит тишина…», 1862
- «Как-то Карп Семенович…», 1869
- «Я готов румянцем девичьим…», 1871
- Элегия («Где Майков, Мей, и Мин, и Марков, и Миняев…»), 1870 ♥
- Басня про Ромула и Рема («Реин батюшка проспал…»), ?
- Прогулка с подругой жизни («Покройся, юная девица…»), ?
- «Не приставай ко мне, Борис Перовский…», ?
- «Аскольд, зовёт тебя Мальвина…», ?
45. Иван Сергеевич Тургенев (1818—1883)
|
Осенью 1841 года Иван Сергеевич Тургенев провёл несколько дней в Премухино, родовом имении Бакуниных, где у него завязался ранний роман с дочерью хозяина, Татьяной Александровной Бакуниной. Восьмистишие, написанное в апреле 1842 года посвящено ей. Автограф был послан в письме к её брату Алексею Александровичу Бакунину от 30 апреля (12 мая) 1842 г. Опубликовано только 83 года спустя (в книге: А. А. Корнилов. Годы странствий Михаила Бакунина. — Л.—М.: ГИЗ, 1925. — С. 139). Считается, что у стихотворение имелось продолжение, которое остаётся неизвестным. Кроме отдельных восьмистиший у Тургенева есть поэмы состоящие из октав, наподобие пушкинского «Домика в Коломне» — это «Поп» (1844), в которой 45 октав, и «Андрей» (1845), включающая (кроме всего прочего) 131 октаву. Вот первая октава первой из этих поэм:
Бывало, я писал стихи — для славы, |
Здесь Тургенев ссылается на вдохновившие его литературные образцы: сатирическую поэму Вольтера «La Pucelle d'Orléans» («Орлеанская девственница») и шуточную поэму Байрона «Верро» («Беппо»).
См. также:
- «Осенний вечер… Небо ясно…», 1842 ♦
Поп, поэма в 45 октавах, 1844 - Поп. 1 «Бывало, я писал стихи — для славы…» ♦
- Поп. 2 «Хоть стих иной не слишком выйдет верен…»
- Поп. 3 «Читатели найдутся. Не бесплодной…»
- Поп. 4 «Итак, друзья, я жил тогда на даче…»
- Поп. 5 «Вокруг меня всё жил народ известный…»
- Поп. 6 «И я скучал, зевал и падал духом…»
- Поп. 7 «Но поп — не поп без попадьи трупердой…»
- Поп. 8 «А моего соседушки супруга…»
- Поп. 9 «Так что ж? скажите мне, какое право…»
- Поп. 10 «Но Пифагор, Сенека и Булгарин…», и т. д.
Андрей, поэма включащая 131 октаву, 1845 - Андрей. I «„Начало трудно“, — слышал я не раз…»
- Андрей. II «Подобно всем уездным городам…»
- Андрей. III «В уютном, чистом домике, в одной…»
- Андрей. IV «Но не было таинственности в нём…»
- Андрей. V «В подвале, да запачканный портрет…»
- Андрей. VI «Ему сначала было тяжело…»
- Андрей. VII «Сидел он под окошком. Впрочем, он…»
- Андрей. VIII «Скучал oн — да; быть может, оттого…»
- Андрей. IX «Так, он скучал; но молод был душой…»
- Андрей. X «Хотел любви, не зная сам зачем…»
- Андрей. XI «И вот опять настала та пора…»
- Андрей. XII «Прекрасен русский тёплый майский день…», и т. д.
- Разлука («О разлука, разлука!..»), 1868
- «Фет, ну, что ваш Шопенгауер?..», 1870
- «Решено! Ура! Виват!», 1872
46. Яков Петрович Полонский (1819—1898)
|
Как заметил критик Юлий Исаевич Айхенвальд в своей статье «Полонский» (1914): «То поэтическое, что есть у Полонского, надо извлекать из множества строк его, которые представляют собою не поэзию, а только стихи. Писатель редких вдохновений, он был замечательно искусный версификатор, и порою для него как бы не существовали технические усилия и трудности размеров и рифмы. Непринужденно и легко, будто разговорная речь, льется у него простой, ненарядный и часто недорогой стих. Но этой способностью послушных созвучий он злоупотреблял в том отношении, что ему все равно было, какие сюжеты облекать в стихотворение…» Однако многие современники Полонского, такие как Афанасий Афанасьевич Фет или Владимир Сергеевич Соловьёв всё же высоко ценили его как поэта. Кроме того поэзия его оказалась созвучна многим композиторам: один только Сергей Иванович Танеев написал на его стихи 16 романсов а также хоры а капелла, а на приведённое выше восьмистишие свои музыкальные произведения в числе прочих написали композиторы А. Г. Рубинштейн, К. П. Вильбоа, В. Т. Соколов, А. Н. Шефер, А. В. Щербачёв, Ц. А. Кюи и С. И. Танеев. Приведём ноты последнего романса из этого списка:
См. также:
- Тишь («Душный зной над океаном…»), 1843 ♦
- «Моё сердце — родник, моя песня — волна…», <1856> ♥
- «Чтобы песня моя разлилась как поток…», 1864
- В альбом К. Ш… («Писатель, — если только он…»), 1865 ♦
- «Наплывает туча с моря…», 1865
- Из Бурдильёна («Ночь смотрит тысячами глаз…»), 1874 → Бурдильoн
- К портрету («Она давно прошла, и нет уже тех глаз…»), 1885
- «И любя и злясь от колыбели…», 1898 ♦
47. Афанасий Афанасьевич Фет (1820—1892)
|
Восемь строк оказавшиеся для Афанасия Афанасьевича Фета достаточно ёмким пространством, стали одной из его излюбленных стиховых форм.
«Да, чудная картина! — комментирует Юлий Исаевич Айхенвальд. — Все мировые перспективы, всё: и тишина, и бег, и пространство — всё включено в эти восемь строк, но явственнее всего выглядывает из них чья-то душа. Но не даром, не напрасно, не праздно есть и мир: весь повторяется он во мне; меж теми звёздами и мною какая-то связь родилась. Какая же?..» — ответ на этот вопрос пытается дать, и весьма успешно, критик в своей статье «Фет»
Лидия Михайловна Лотман в статье «А. А. Фет» говорит об этом стихотворении как о части цикла «Снега», объединяемого «мотивами грусти и любви к окружающему, духовного родства с ним»: «Глагол "люблю" формирует концепцию и структуру первого стихотворения цикла "Снега"; в третьем стихотворении цикла мы опять встречаем: "Но, боже! Как люблю я Как тройкою ямщик кибитку удалую Промчит — и скроется...". И пятое стихотворение цикла — "Печальная берёза..." — пронизано мотивами любви, родства с окружающей природой ("Люблю игру денницы Я замечать на ней..." (156) и т. д.). Седьмое стихотворение прямо начинается словами: "Чудная картина, Как ты мне родна..." (157). Здесь, как и в третьем стихотворении, возникает образ тройки ("И саней далеких Одинокий бег") — образ, подчеркивающий "оседлость", неподвижность, замкнутость лирического субъекта в своё, ограниченное пространство, через которое проносятся сани далекого путника.»
Михаил Леонович Гаспаров так начинает свою статью «Фет безглагольный. Композиция пространства, чувства и слова»: «Это стихотворение Фета — одно из самых хрестоматийных: мы обычно знакомимся с ним в детстве, запоминаем сразу и потом задумываемся над ним редко. Кажется: над чем задумываться? оно такое простое! Но можно именно над этим и задуматься: а почему оно такое простое, то есть такое цельное? И ответ будет: потому что образы и чувства, сменяющие друг друга в этих восьми строках, сменяются в последовательности упорядоченной и стройной». И затем после подробного разбора стихотворения Гаспаров неожиданно заявляет: «Мы даже не сразу замечаем, что перед нами восемь строк без единого глагола (только восемь существительных и восемь прилагательных!), — настолько отчетливо вызывает оно в нас и движение взгляда, и движение чувства. Но может быть, вся эта четкость — только оттого, что стихотворение очень маленькое? Может быть, восемь образов — настолько небольшая нагрузка для нашего восприятия, что, в какой последовательности они ни предстань, они сложатся в цельную картину?»
См. также:
- «Слышу ли песенки звуки…», ? → Гейне 1822—23 ♥
- «Твои пылают щёчки…», ? → Гейне 1822—23
- «Нисходят во гроб поколенья…», ? → Гейне 1823—24
- «Они любили друг друга…», ? → Гейне 1823—1824
- «Не глумись над чёртом, смертный…», ? → Гейне 1823—24
- «Как цвет, ты чиста и прекрасна…», ? → Гейне 1823—24
- «На бледном ты лице моём…», ? → Гейне 1823—24
- «И если ты будешь моею женой…», ? → Гейне 1823—24
- «Трубят голубые гусары…», ? → Гейне 1823—24
- «Томный звон в груди моей…», ? → Гейне 1828—30
- «На севере кедр одинокий…», 1841 → Гейне 1822—23 ♥
- «Из слёз моих много родится…», 1841 → Гейне 1822—23 ♥
- «Ланитой к ланите моей прикоснись…», 1842 → Гейне 1822—23
- «Чудная картина…», 1842 ♠
- Ave Maria («Ave Maria — лампада тиха…»), 1842
- «Буря на небе вечернем…», 1842 ♥
- «Друг мой, бессильны слова, одни поцелуи всесильны…», 1842
- К жаворонку («Днём ли или вечером…»), 1842
- «Как ангел неба безмятежный…», 1847
- «Как майский голубоокий…», 1842
- «Не здесь ли ты лёгкою тенью…», 1842
- «Скучно мне вечно болтать о том, что высоко, прекрасно…», 1842
- «Облаком волнистым…», 1843
- «Я долго стоял неподвижно…», 1843
- «О, солнце глаз бессонных, — звёздный луч…», 1844 → Байрон 1815
- «Офелия гибла и пела…», 1846 ♥
- «Как идёт к вам чепчик новый…», 1847
- «Летний вечер тих и ясен…», 1847
- «Лозы мои за окном разрослись живописно и даже…», 1847
- «Ночь светла, мороз сияет…», 1847
- «С корзиной, полною цветов, на голове…», 1847
- «Сядь, Вафилл, в тени отрадной…», 1847 → Анакреон
- «Я болен, Офелия, милый мой друг», 1847
- Язык цветов («Мой пучок блестит росой…»), 1847
- «Не спится. Дай зажгу свечу. К чему читать?..», 1854
- «Какая холодная осень…», 1854
- Весна на дворе («Как дышит грудь свежо и ёмко…»), 1855
- «Всё вокруг и пестро так и шумно…», 1856
- «Как из пены вод рождённая…», 1859 → Гейне 1822—23
- «Я не ропщу, — пусть сердце и в огне…», 1859 → Гейне 1822—23
- «Я целый день изнемогаю…», 1859 → Гейне
- Из Гафиза. «О, если бы озером был я ночным...», 1859 → Даумер 1846 → Хафиз 14 век
- Из Гафиза. «Предав себя судьбам на произвол…», 1859 → Даумер 1846 → Хафиз 14 век
- Из Гафиза. «О помыслах Гафиза…», 1859 → Даумер 1846 → Хафиз 14 век
- «Сошло дыханье свыше…», 1859 → Даумер 1846 → Хафиз 14 век
- «Уж если всё от века решено…», 1860 → Даумер 1846 → Хафиз 14 век
- «Не избегай; я не молю…», 1862
- «Кому венец: богине ль красоты…», 1865
- «Напрасно ты восходишь надо мной…», 1865
- Из Рюккерта. II. «Пусть бы люди про меня забыли…», 1865 → Рюккерт
- Из Рюккерта. V. «И улыбки и угрозы…»,1865 → Рюккерт — монорим
- Осенью («Когда сквозная паутина…»), 1870
- «О, не вверяйся ты шумному…», между 1874 и 1886
- «Перекресток, где ракитка…», 1842
- «Целый мир от красоты…», между 1874 и 1886 ♥
- Песни кавказских горцев. II. «Ты, горячая пуля, смерть носишь с собой…», 1875
- Песни кавказских горцев. III. «Выйди, мать, наружу, посмотри на диво…», 1875
- Ночная песня путника I («Ты, что с неба и вполне…»), 1878 → Гёте 1776
- Первая потеря («Кто воротит мне дни блаженные…»), ? → Гёте 1778
- «Ещё, ещё! Ах, сердце слышит…», 1877
- В альбом К-у («Тому, что было, не бывать…»), 1879
- А. П. Боткиной при получении апельсинов («Вот спасибо, мой дружок…»), 1880
- «Так, он безумствует; то бред воображенья…», начало 1880-х
- «Что за звук в полумраке вечернем? Бог весть…», 1881
- Romanzero. II. «Встречу ль яркую в небе зарю…», 1882
- «Солнце садится, и ветер утихнул летучий...», 1883
- «Только в мире и есть, что тенистый…», 1883
- «С гнёзд замахали крикливые цапли…», 1883
- «Молятся звёзды, мерцают и рдеют...», 1883
- «Не смейся, не дивися мне…», 1884
- «День проснётся — и речи людские…», 1884
- А. Н. Майкову. На сочувственный отзыв о переводе Горация («Кто сам так пышно в тогу эту…»), 1884
- «С бородою седою верховный я жрец…», 1884
- «Не вижу ни красы души твоей нетленной...», 1884
- «Ещё одно забывчивое слово...», 1884
- Ек. Серг. X-ой приславшей мне цветы («Цветы и песни с давних лет…»), 1885
- Ребёнку («Я слышу звон твоих речей…»), 1886
- Памяти Н. Я. Данилевского («Если жить суждено и на свет не родиться нельзя…»), 1886
- «Прости — и всё забудь в безоблачный ты час…», 1886
- «Из дебрей туманы несмело…», 1886
- «Если радует утро тебя…», 1887
- Графине Александре Андреевне Олсуфьевой при получении от неё гиацинтов («В смущенье ум, не свяжешь взглядом…»), 1887
- «Полуразрушенный, полужилец могилы…», 1888
- Алмаз («Не украшать чело царицы…»), 1888
- Е. Д. Д-ъ («Если захочешь ты душу мою разгадать…»), 1888
- «Руку бы снова твою мне хотелось пожать…», 1888
- Ракета («Горел напрасно я душой…»), 1888
- Л. И. О-й при посылке портрета («Гляжу с обычным умиленьем…»), 1888
- Из Мёрике («Как красив на утренней заре…»), 1888 → Мёрике
- Е. С. Х-й при получении от неё пышного букета цветной капусты («Соизмеряя дар с приветом…»), 1888
- Марье Петровне Шеншиной («Ты все стихи переплела…»), 1888
- Оброчник («Хоругвь священную подъяв своей десной…»), 1889
- «Устало всё кругом, устал и цвет небес…», 1889 ♥
- Она («Две незабудки, два сапфира…»), 1889
- Графине С. А. Т-ой во время моего 50-тилетнего юбилея («Пора! по влаге кругосветной…»), 1889
- «Роями поднялись крылатые мечты…», 1889 ♥
- «Чуя внушённый другими ответ…», 1890 ♥
- Угасшим звёздам («Долго ль впивать мне мерцание ваше…»), 1890 ♥
- M. H. К-ной («Явись, явись ко мне, больному!..»), 1890
- Я. П. Полонскому («В минувшем жизнь твоя богата…»), 1890
- В альбом Н. Я. П-ой («Стихи мои в ряду других…»), 1890
- «Запретили тебе выходить…», 1890
- «Из тонких линий идеала…», 1890
- «Если б в сердце тебя я не грел, не ласкал…», 1891
- Графине Наталье Михайловне Соллогуб («Тобой привычный восхищаться…»), 1891
- «Я слышу — и судьбе я покоряюсь грозной…», 1891
- «Кляните нас: нам дорога свобода…», 1891 ♥
- Марианне Фёдоровне Ванлярской при получении визитной карточки с летящими ласточками («Мечтам покорствуя отважным…»), 1891
- «Я говорю, что я люблю с тобою встречи…», 1891
- «Давно в любви отрады мало…», 1891
- «Опять осенний блеск денницы…», 1891
- «Всё, что волшебно так манило…», 1892 ♥
- «Дай-ка няне ручки-крошки…», 1892
48. Николай Фёдорович Щербина (1821—1869)
Пусть будет стих его понятен и высок, |
Сын украинца и гречанки Николай Фёдорович Щербина родился в Миусском округе Земли Войска Донского. Главной страстью Щербины были греческий язык и культура, что выразилось в его книгах «Греческие стихотворения» (Одесса, 1850) и Новые греческие стихотворения (Москва, 1851). Его стихотворение Моряк («Не слышно на палубе песен…» (1843) из цикла «Греческие мелодии» принесло ему известность — оно легло в основу знаменитой песни «Раскинулось море широко». Выше приведено заключительное (XXXVI-е) стихотворение первой из книги «Греческие стихотворения». К кому бы ни относились слова поэта, ясно, что он в первую очередь адресует эти мысли самому себе. Здесь Николай Фёдорович Щербина формулирует собственное творческое кредо, рисуя свой идеал современной поэзии, которая должна быть способной возродить пророческое начало, значительнось, глубину мысли, красоту и совершенство классического искусства Древней Греции. В последней строке названы два великих предствителя этого искусства: Фидий (Φειδίας, ок. 490 до н. э. — ок. 430 до н. э.) — древнегреческий скульптор и архитектор, личный друг Перикла; и Апеллес (Ἀπελλῆς прим. 370 — 306 гг. до н. э.) — древнегреческий живописец и друг Александра Македонского. «Щербина, — писал Юлий Исаевич Айхенвальд, — как известно, имел на ту Элладу, которую он славил, кровное право — право наследника, восторженно любящего сына: он был, в значительной мере с материнской стороны, грек по национальности, и всё эллинское задевало в нём родственные струны. Правда, физически он жил вне отчизны своих великих отцов и никогда её не посетил, хотя пламенно к этому стремился. Было нечто горькое в том, что жизнь держала его вдали от Греции, где он пребывал своей мечтой, и не пускала его туда на деле; в своём путешествии домой с севера Щербина родного рубежа не достиг. Но душа его тяготела к югу, и он горестно и радостно восклицал:
|
Последние четыре строки — фрагмент из стихотворения Щербины «Воспоминание», 1853). Другой страстью Щербины были эпиграммы, которых он сочинил великое множество, и, как замечено в ЭСБЕ**, некоторые из них «по неприличию тона не могли быть напечатаны даже после его смерти». Но юмор Щербины часто сочетается с философским взглядом на мир, как в приведённом ниже восьмистишии, проникнутом горькой иронией в отношении человека и всего человечества:
Вникая в мир и в жизнь людей, |
См. также:
- Из книги «Греческие стихотворения», Одесса 1850
- XXXVI. Стих («Пусть будет стих его понятен и высок...»), 28 января 1845 ♠
- XXIII. Туча («Туча весною проходит по ясному небу…», 1846 ♦
Эпиграммы - Бергу и другим немцам-славянофилам («Тепленько немцам у славян…»), 1858
- Кто он («Друг мошны буржуазии…»), 1858
- «Шутовства немудрый бес…», 1862
- Вопросы спиритов («Возвести нам, дух Фаддея…»), 1865
- <На А. В. Головкина> («Идеи с формой сочетанье…»}, 1865
- После чтения истории («Вникая в мир и в жизнь людей…»), 1867 ♣
- Ещё о Валентине («Я из мира сего многошумного…»), 1867?
- Две ектении («Когда-то Бога мы просили…»), 1868
- Петербургская журналистика («По высочайшему указу…»), 1868
49. Николай Алексеевич Некрасов (1821—1877)
|
Самое знаменитое восьмистишие Некрасова было впервые напечатано под заголовком «(Из Гейне)» — но это только из цензурных соображений. Позднее, готовя издание своих стихотворений, вышедшее посмертно, он зачеркнул «(Из Гейне)» и надписал «Собственное».
Исследователи отмечают два возможных источника идей для этого стихотворения. Во-первых, это явная перекличка с последней строфой стихотворения Пушкина «Кто, волны, вас остановил...» (1823):
Взыграйте, ветры, взройте воды, |
Разрушьте гибельный оплот — |
Где ты — гроза — символ свободы? |
Промчись поверх невольных вод. |
Во-вторых, это напоминает начало стихотворения А. Н. Майкова «Душно! иль опять сирокко?..» (1858) Из цикла «Неаполитанский альбом»:
Душно! иль опять сирокко? |
И опять залив кипит, |
И дыхание Сахары |
В бурых тучах вихорь мчит? |
В лицах страх, недоуменье... |
Средь безмолвных площадей |
Люди ждут в томленьи страстном, |
Грянул гром бы поскорей... |
Газета для русских рабочих «Работник» (1875, No 11—12, с. 8) напечатала стихотворение под заглавием «Песня народного борца», с изменениями в тексте, в том числе строка «чашу вселенского горя» была исправлена на «чашу народного горя». Литератураведы спорят и не могут прийти к согласию о том что правильнее, однако доказательств нет, — авторская рукопись не найдена. Популярность стихотворения в революционных и радикальных кругах того времени не удивительна. В качестве эпиграфа эти стихи использовались для прокламации петербургского «Союза объединенных землячеств и студенческих организаций» озаглавленной «!!Ко всем!!» и призывающей к демонстрации 4 марта 1901 года у Казанского собора. Восьмистишие было положено на музыку К. Кекрибарджи, 1875, А. В. Мосоловым, 1928, А. К. Глазуновым, 1953, и другими русскими композиторами.
См. также:
- Из водевиля «Актёр» («И вот как у нас понимают искусство!..»), 1841
- Из романа «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» 4. «Ужели должен я страдать?..», 1843 или 1844
- «С цветком в руке, бледна и одинока…», 1846
- «В один трактир они оба ходили прилежно…», 1847
- «Вчерашний день, часу в шестом…», 1848
- Гробок («Вот идет солдат. Под мышкою…»), 1850
- Карета («О филантропы русские! Бог с вами!..»), 1855
- «Ты меня отослала далеко…», 1855
- На Майкова (1855 года) («Давно ли воспевал он прелести свободы?..»), 1855
- Прости («Прости! Не помни дней паденья…»), 1856
- «Явно родственны с землёй…», Между 1863 и 1865
- Песни о свободном слове. 4. Литераторы («Три друга обнялись при встрече…»), 1865
- Журналист-руководитель («Ну… небесам благодаренье!..»), 1865
- «Наконец не горит уже лес…», 1868
- «Душно! без счастья и воли…», 1868 ♥
- Н. П. Александровой («В твоём сердце, в минуты свободные…»), 1872
- Друзьям («Я примирился с судьбой неизбежною…»), 1876
- Старость («Просит отдыха слабое тело…»), 1876 или 1877
- «Дни идут… всё так же воздух душен…», 1877
- «Есть и Руси чем гордиться…», 1877?
- Поэту («Любовь и труд — под грудами развалин…»), 1877
- «Чёрный день! Как нищий просит хлеба…», 1877
- «Великое чувство! У каждых дверей…», 1877
- Подражание Шиллеру 1. Сущность («Если в душе твоей ясны…»), 1877 ♥
- Подражание Шиллеру 2. Форма («Форме дай щедрую дань…»), 1877 ♥
50. Фёдор Михайлович Достоевский (1821—1881)
|
Эти нарочито нелепые, корявые и беспомощные стихи Достоевский сочинил от имени своего героя капитана Игната Лебядкина (роман «Бесы», ч. 1, гл. 4). В статье «Поэзия Игната Лебядкина» (1931) Владислав Фелицианович Ходасевич предлагает их литературоведческий анализ: «... мы застаём его поэзию лишь в тот момент, когда Лиза Тушина явилась перед ним чудесным видением и поразила его сердце. Сперва он возненавидел её, потом сразу влюбился, бурно и безнадежно». Приведённое восьмистишие относится к тем стихотворениям, в которых заключена «мистика лебядкинской любви» по словам Ходасевича, который продолжает: «Здесь Лебядкин пытается изобразить уже вторую стадию своей любви. Символика пьесы неуклюжа, но последовательна. Лиза представлена сперва в обществе родственника, потом матери — в том высшем кругу, куда нет доступа автору. Ветры (классические зефиры) играют её локоном, когда она летает в дамском седле; потом она в церкви: вновь два момента, отдаляющие её от влюбленного. Благоговейное и безнадежное созерцание издали — вот участь, с которой он теперь примиряется. Отсюда и смиренное пожелание “брачных и законных наслаждений”, и посылаемая вслед слеза. Лебядкин отправил эти стихи Лизе, но чувствовал, что сказано в них далеко не всё. Самое главное выразил он уже прозой, в сопроводительном письме, которое просит “разуметь в стихах”, то есть рассматривать тоже как стихотворение.» В числе других стихотворений Лебядкина этот литературный опус положен на музыку Дмитрием Дмитриевичем Шостаковичем Op. 146 (1974).
См. также:
- Совершенству девицы Тушиной («О, как мила она…»), Из романа «Бесы» (1871—72)
- «Не разбойничай, Федул…», 1879, фрагмент с дополнительной 9-ой строкой
© Д. Смирнов-Садовский. Составление. Комментарии. Дизайн.